Борис Сопельняк - Рядовой Рекс

— Чего тянем? — ворчали бывалые солдаты. — Пока немец не очухался, самое время брать его за грудки.

«И действительно, чего сидим? — недоумевал лейтенант Ларин. — Пока не рассвело — бросок, и первая траншея — наша. Потом вызываем огонь на вторую траншею, ждем, когда ее обработают, — и снова бросок. Элементарно! В училище за тему «Взвод в наступлении» — пять баллов, а под Понырями — орден. Нет, нет, так не бывает: первый бой — и сразу орден; медаль — куда ни шло… А почему я не волнуюсь? Странно как-то. Все говорят, главное — не оплошать в первом бою. Покажешь себя смелым, грамотным командиром — солдаты за тобой пойдут в огонь и воду, растеряешься или, не дай бог, струсишь — хана, лучше уйти в дальний окоп и использовать заветный патрон. А я не согласен! Волгу я тоже переплыл не с первого раза: поначалу барахтался у берега, потом научился справляться с течением, а в конце лета спокойно перемахнул на другую сторону. Понял, все понял! — крутанул он никак не отрастающий ус. — Я не волнуюсь, так как не знаю, что меня ждет. А вот и знаю, — услышал он нарастающий гул. — Сейчас начнется бомбежка».

В этот миг из-за леса брызнули первые лучи солнца. Они так четко высветили надвигающуюся с запада армаду самолетов, что Ларин на долю секунды залюбовался этой картиной. А потом бросился по траншее.

— Убрать с бруствера пулеметы, — приказал лейтенант. — Никому не высовываться. Автоматы завернуть в плащ-палатки, иначе затворы забьет землей. Все, началось! — крикнул он и упал на дно траншеи.

Больше Ларин ничего не видел и не слышал. Он только чувствовал, как вздыбилась и опрокинулась земля. С каким-то непонятным удивлением он чувствовал и другое: взрывные волны доносились не сверху, а откуда-то снизу, из глубины земли. Лейтенанта подбрасывало, швыряло в стороны, засыпало, снова куда-то кидало.

А капитана Громова бомбежка застала у танкистов. Когда началась артподготовка, он вернулся в свой блиндаж. Рекс встретил его сдержанно, да и Виктору было не до нежностей. Скоро наступление, а вперед идти надо налегке. Поэтому Виктор решительно сгреб весь скарб, которым оброс, пока сидели в обороне, засунул его в угол, а в вещмешок уложил только самое необходимое. И вдруг он заметил снарядную гильзу со свежим букетом полевых цветов.

«Маша, — екнуло сердце. — Здесь была Маша. Нашла время. А я…»

— Рекс, что делать? Ты хозяйку видел?

Рекс блаженно щурился и, насколько позволяла его могучая пасть, тонко поскуливал. А потом настойчиво гавкнул и поцарапал дверь.

— Правильно, Рекс. Умница. Надо ее навестить. И немедленно!

Канонада продолжалась, а Громов мчался к медсанбату. Рядом черной тенью стлался Рекс. Вот и хорошо знакомая рощица, палатки с красными крестами, снующие туда-сюда люди в белых халатах. «Да, работенки им сегодня прибавится», — подумал Виктор. И тут он увидел своего старого друга хирурга Васильева.

— Коля! — окликнул его Громов. — Николай, ты что, меня не слышишь?

— А, это ты… Привет, разведка, привет. Что нового? Как собачка? — покосился он на Рекса.

— Твой бывший пациент на здоровье не жалуется, — пытался говорить в традиционной шутливой манере Виктор. — А вот я в медицине нуждаюсь, причем остро!

— Что такое? — встревожился доктор.

— Твоя помощь не нужна: резать и штопать пока нечего. Так что обойдусь средним медперсоналом. Лучше всего с моими проблемами справится младший сержант Орешникова. Прошу дать ей увольнительную на несколько минут.

— Да тут я, тут, — послышалось за спиной.

Маша сидела на корточках и гладила разомлевшего Рекса. Васильев посмотрел на собаку, на беззаботно улыбающегося Виктора и махнул рукой.

— Ну и семейка! Вы когда-нибудь повзрослеете? Вот-вот наступать, а они… Ей-богу, будто дети малые.

Рекс почувствовал осуждающие интонации в голосе доктора — и сам собой у него обнажился клык.

— И собачка у вас улыбчивая. Свинья неблагодарная: я его с того света вытащил, а он — с угрозами.

— Да ладно тебе, не ворчи, — обнял его за плечи Виктор. — Потому и забежал, что скоро наступление. Драка предстоит серьезная. А на такое дело надо идти в хорошем настроении и на всякий случай в чистом белье. К тому же не вредно испросить прощения у всех, кого ненароком обидел. Сейчас, конечно, не до этого, но наши предки поступали именно так.

— Начитанный какой, прямо ужас! — театрально всплеснул руками доктор. — И когда ты все успеваешь? Неужели все это сказано в уставе: других книг я в твоих руках не видел.