Леонид Моргун - Легион

– Пусть сегодня отдохнут. Узнай, есть ли у этого, упавшего, семья и выдай ей двух баранов.

– Ты слышал? – звонко крикнула девушка, подбежав к перилам. – Сто баранов выдай его семье и ни одним меньше!

– Ты меня разоришь!.. – вскинулся было Зармайр, но Зуммуриада прильнула к нему и поцеловала в щеку. И он оттаял, размяк, почувствовав прикосновение ее тонких пальчиков и упругость молодой, высокой груди. На мгновение замерло и гулкими толчками забилось сердце. Он мечтал продлить эту сладостную близость, так ощутимо напоминавшую ему юную жену его, которая ушла из жизни, подарив ему дочь.

– Представляю, что ты скажешь, когда узнаешь, что вся краска никуда не годится! – весело засмеялась девушка.

– Как не годится? – поразился Зармайр.

– На нижний ярус башни, пожалуй, пойдет битум, смешанный о сажей, хоть их и придется время от времени подновлять, – покорно сказал Мултан, не поднимая глаз. – Но все остальные краски не продержатся и полугода. Воздух на берегу влажный, соленый, частые а сильные ветры… Охра и красная глина не подойдут.

– Не прикажещь ли подмешать в нее тирский пурпур? – съязвил Зармайр.

– Но больше ни одна краска не выдержит таких ветров, – тихо промолвил зодчий.

– Красить пурпуром стены? – вскричал Зармайр. – Да знаешь ли ты, сколько стоит одна его склянка?

– Ты меня удивяешь, – девушка помрачнела и поджала губы. – Ведь мы с самого начала решили, что храм будет иметь восемь этажей и раскрашен в семь разных цветов. И нижний этаж будет белым…

– В честь божественной власти, Вейра Хшатра, красоты и гармонии мира, – добавил Агирра.

– А второй этаж будет черным…

– В честь Амертат, жизненной, всеутверждающей силы матери нашей, земли.

– Третий – пурпурный в честь… – Зуммуриада, запнувшись, взглянула на мага.

– Аша-Арта Вахишта, сына Агуры, духа божественного огня, Фарра, – подсказал он.

– Четвертый – голубой в честь богини Ардвисуры Анахиты…

– И Хуарвата, духа здоровья и жизненной влаги, – добавил Агирра.

– Пятый – красный в честь Михра, недремлющего ока Ахура Мазды, – без запинки продолжила девушка. – Шестой – серебряный в честь плодородной и животворящей Ма, а седьмой – золотой в честь самого Ахура Мазды…

– Спента Майнью, всеблагого духа бессмертного Ахуры, – завершал маг.

– Но ведь это же совершеннейшее безумие – выкладывать золотыми и серебряными листами стены башни! – жалобно воскликнул Зармайр. – Или вы хотите и кирпичи лить из чистого золота? Скажи ей, Агирра!

– О, злато! – маг развел руками и возвел очи горе. – Презреннейший из металлов, составляющий единственную ценность для нищих духом. Открывающее все врата, все тайники человеческих душ, весь смрад и погань нечестивых желаний и подлых страстишек! Под его волшебными лучами урод становится красавцам, бродяга – царём, тщедушный приобретает силу исполина, добрые – черствеют душой, гневливые – смягчаются.

Благодаря ему крепнут государства, а народ вопит и страждет. Прельщенные его лучами, вражьи армии стирают в пыль города и возводят новые. Металл этот, в общем-то пустой и бесцельный, годный лишь на побрякушки для женщин, сам до себе не имеет никакой цены. Думается мне, что настанут времена, когда из него начнут отливать ночные сосуды, дабы доказать презрение к его некогда безграничной силе. Но и это будет неверно, ибо золоте Ахура Мазда сотворил дабы человек возрадовался и восславил его. Но злобный Ангра Майнью вселил в людские сердца алчность и неистовую тягу к злату. Но не пора ли нам побороть в себе пороки, внушенные нам злыми дэвами?

– Что ты говоришь? – напрягся царь, на ожидая такого поворота.

– Да, говорю я, – продолжал Агирра, – злато не только источник зла, ибо если б это было только так, я предпочел бы выложить башню кизяками невинных коров, которые своей кротостью более угодны богу. Но золото – это еще и радость, сила и могущество. Золото – цвет и сущность Глаза Мира, недреманного Ока Ахуры, это цвет Михра, лучезарного Солнца, дарящего свет, тепло, радость и изобилие всему сущему на земле. Золото придаст башне великолепие, оно расскажет всему миру, как велик и могуч правитель страны Алуан. И потому я говорю: выполни просьбу своей луноликой дочери к вящей славе своей и Мазды.

При этих словах Зуммуриада просияла, подпрыгнула на месте и от полноты чувств обняла мага, который, перехватив свирепый взгляд царя, поспешил добавить:

– Сэкономить можно на другом. Верхние этажи можно строить из кирпича, как строятся все мидийские храмы и как завещал нам великий наш пророк, Заратуштра.