Вячеслав Репин - Хам и хамелеоны

Ловелас Грабе теперь тоже переключился с Нины на Аделаиду и в открытую ей улыбался, демонстрируя отменные фарфоровые зубы – шедевр неизвестного американского протезиста.

Ужин был прерван неожиданным событием: хозяйка предложила мужчинам посмотреть частную «галерею». Картинами ее знакомых художников были увешаны стены соседнего «клубного» зала. Привыкшая обслуживать и угождать, француженка как по команде отправилась переводить речи Бэлы для Нормана и Грабе.

Оставшись наедине с Аделаидой, Нина чувствовала себя очень скованно. Она долго глядела вслед удаляющейся компании, в центре которой ее муж что-то объяснял спутникам, причудливо жестикулируя. Смущенно взглянув на Адель, Нина произнесла:

– Самое смешное, что он ничего в этом не понимает… мой муж.

– В картинах?

Безвольно улыбнувшись, Нина кивнула. Аделаида задержала на ней взгляд.

– Главное, что им весело, – сказала Нина.

– А вам, кажется, не очень?

– Не знаю. Как-то не думаю об этом…

Ответ казался простым и искренним. Скользнув по лицу собеседницы понимающим взглядом, Аделаида Геккер молча обняла себя за плечи.

Нина опустила глаза. Уставившись в стол, она машинально потрошила пачку сигарет.

– Вы, наверное, не курите… Хотите? – предложила она.

– Курю, но не хочется… Надо же быть таким… таким кашалотом, – Аделаида вдруг округлила глаза. – Этот Норман, вы видели? Какая жуткая улыбка! Просто заикой можно стать.

– Ваш знакомый?

– Бог с вами! Нас познакомили час назад, – ответила Аделаида. – Как дети, ей-богу. Посулили комиксы новые показать, они и помчались наперегонки. Особенно хорош второй америкос. Он, кажется, решил покорить вас своим французским.

– Да уж, чем бы дитя ни тешилось… – Нина вдруг почувствовала себя лучше. – Я слышу это каждый день. Он ведь у нас живет…

– У вас дома? – Аделаида Геккер не могла скрыть удивления.

– Мой муж… они вместе работают… Вообще-то они очень быстро ко всему адаптируются, американцы… Как хамелеоны какие-то, – сказала Нина. – Куда ни приедут – через день уже как дома. Смотрите, как эта грузинка пляшет перед ними. И часа не прошло, а они уже свои люди для нее. Когда мы с мужем ездили в Калифорнию год назад, я чашку кофе не могла попросить… Смущалась. Всё-таки чужой мир…

– Да, мы, русские, все немного того́… недотепы, – согласилась Аделаида.

– И вы тоже? Тоже чувствуете себя недотепой?

– Иногда. Мы все страдаем от комплекса неполноценности. А они… у них мания величия. Что хуже – неизвестно.

Аделаида Геккер устремила на Нину выжидающий взгляд.

– Вот именно, неизвестно, – вздохнула Нина.

Грабе шествовал к столу с застекленной рамкой в руках, на ходу любуясь небольшой работой, выполненной тушью: силуэт дамы в шляпке, восседающей на венском стуле; в ногах у дамы мяч, размалеванный, будто дешевый глобус.

– Good heavens… That’s terrific! [14] Боже праведный! Какая роскошь! ( англ .) – восторгался он.

– Не нужно так переживать! Это просто небольшой знак внимания вам, скромный подарок Бэлы. От чистого сердца! От сердца, понимаете?.. Художник этот – мой хороший знакомый. У меня их пачки, этих рисунков. Пачки! – делилась с гостем пышнотелая грузинка, забыв, видимо, что без переводчицы красавец гринго всё равно ни бельмеса не понимает.

Француженка приотстала, на ходу обсуждала что-то с Норманом и Вереницыным, и скороговорку хозяйки приходилось переводить Николаю. А он, совершенно очевидно, был недоволен, и не только этим. Из всех присутствующих только Нина могла понять чем.

Ее муж завидовал: Грабе достался ценный подарок. И как всегда ему, и никому другому. И как всегда – за одни только красивые глаза, потому что иных достоинств у Ласло, по мнению Николая, быть не могло. И Нина вскоре убедилась в своей правоте.

– Щедрая натура… Прямо со стены сняла и вручила. Просто так! Лучше бы нам с тобой… Ну ему-то это зачем? – с напускным равнодушием жаловался Николай, усаживаясь на свое место за столом. – Хамдамов… Он даже не знает, с чем это едят… А, Ласло?.. Молчишь? Придется, голубчик, теперь тебе за ужин раскошеливаться! А ты как думал? Долг платежом красен.

Тем временем утолившие голод стражи порядка засобирались, не спеша сгребая со стульев разложенные головные уборы и оружие. Сопровождаемые неприязненными и ироническими взглядами, едва кивнув хозяйке, милиционеры направились к выходу, «забыв» попросить счет…

Застолье с Вереницыным продолжалось. Норман снова подналег на закуски, тая от удовольствия и скалясь, приобретая всё большее сходство со зверем, потрошащим добычу. Француженка сосредоточенно препарировала что-то в своей тарелке, орудуя ножом, словно хирург скальпелем, и время от времени одаривала окружающих пустоватым взглядом. Грабе же, пребывая в ударе от неожиданного подарка Бэлы и волнующего присутствия Аделаиды, продолжал весело вливать в уши собравшихся малопонятный языковой коктейль. Отрешенно держал себя один Аристарх Иванович. На сотрапезников он взирал теперь с отеческим умилением, как на резвящихся щенков.