Алексей Войтешик - Хватка

Подумайте сами, случись в нашей поездке самое худшее, вы всегда сможете отрицать все, ведь даже мои ребята думают, что вы просто войсковые офицеры.

– Худшее? – Всполошился медик Вендт. – Что вы такое говорите? Максимум через месяц-два падет Москва! Нас сопровождает армейская разведка и, насколько мне известно, не простая, а «Абвера-II» Эрвина Лахузена. Что нам может грозить?

– Тише, Вилли, – опережая командира группы, снисходительно остановил его эмоциональную трескотню Бауэр, – простите его, лейтенант. Он у нас больше научный сотрудник, чем вояка и мало попадал в настоящие переделки…

– Тогда все объяснимо, – продолжал свой инструктаж Гафн, – а наш командир?

Винклер перехватил его цепкий взгляд. Похоже было на то, вопрос не имел никакого подтекста. Лейтенант просто интересовался тем, кто и что из сопровождаемых представляет из себя, как военная единица.

– Ваш командир бывал во Франции и в Польше, – тихо ответил Фридрих, – и кое-что видел.

– О, недурно, – заметил лейтенант. – Но замечу, что в Польше, порой только немного припекало, гауптман. Франция и вовсе была для нас легкая прогулка. Здесь же, в местах, где идет настоящая драка, порой наступает сущий ад.

Русских много, и почти все они, включая женщин, детей и стариков, так или иначе воюют против нас. Есть, конечно, некоторые местные, что помогают Германии, но и они зачастую получают если не гранату в постель, то крестьянские вилы в брюхо.

– Вилы? – Сморщился Вендт.

– Да, унтер, железные или деревянные вилы. Дело в том, что наши ребята в деревнях не особо церемонятся с местными женщинами и девушками. Сами понимаете, они берут свое «на правах победителей», все это тоже своеобразный трофей. Я их понимаю, им трудно устоять перед соблазном, ведь здесь на удивление много красивых женщин! Но, если француженки легко выставляли в работу свои зад и перед, то здешние красавицы они …во всех отношениях отнюдь не француженки.

Я сам видел ребят, унтер, у которых ваши коллеги-медики вытаскивали из спин серпы с зазубринами, завязывали побитые молотками головы, а что до тех самых вил, то уверяю, раны от них встречаются наиболее часто и они-то страшны, как ничто другое. Запомните, вилы в брюхо, это гарантированная страшная и мучительная смерть. Сторонитесь мест, где есть этот сельский инвентарь.

Мы находимся тут уже достаточно долго, поэтому я уже имею право судить о чем-то взвешенно. Мое мнение таково: может быть, со временем, мы все же научим славян ненавидеть коммунистов, рассказывая правду об истинных целях мирового еврейского заговора. Однако если даже случится так, что все русские узнают, что красные их жестоко обманули, они, конечно же, отвернутся от власти комиссаров, но не стоит строить иллюзий, господа! Славяне, даже если проклянут наследие Ленина и Сталина, все равно никогда не станут частью Рейха. Поверьте, они не такие недоразвитые, как нам говорят и, черт возьми, умеют воевать.

Не смотрите на меня так. Мне бояться нечего. Повторяю, здесь ад, а дальше ада меня не сошлют. Если нам нужны эти земли, русских надо истребить всех. В противном случае, мы увязнем здесь на десятилетия. Все это я говорю не для того, чтобы показать вам свою позицию в данном вопросе, нет. Впрочем, уверяю, в войсках вы еще не раз услышите именно такое мнение. Просто я считаю необходимым вас предупредить, господа: не верьте никому из русских, даже предавшим своих.

– Интересные вещи вы говорите, лейтенант, – с нескрываемым подозрением заметил Винклер, – чем же вам не угодили их предатели? Ведь их помощь зачастую приходится весьма кстати.

– По моему мнению, гауптман, – снова натянул капюшон разведчик, – человек-предатель, равно как и простой болтун-сплетник, не может предать именно что-то или кого-то отдельно. Эти персонажи очень схожи, поверьте. И тот, и другой уж так устроены, что при каждом удобном случае они начинают или предавать кого-то, или полоскать косточки сразу всем людям. Это их жизненная позиция. Как и сплетнику, все равно кого обсуждать, так и предателю – все равно кого предавать. Сегодня они предали своих, завтра предадут нас. Повторяю, это добрый совет, господа, не верьте никому, в том числе и тем, кто перешел на нашу сторону.

Что же касается нашего путешествия, то у вас в нем свои цели, а у меня и моих ребят мои. При всем моем уважении к вашим регалиям, словам командования и всему прочему, передо мной поставлена конкретная задача – обеспечить вашу безопасность. Так что, если вы хотите вернуться обратно живыми и здоровыми, старайтесь не пропадать из поля зрения моих солдат и, хотя бы изредка, согласовывать свои действия с нами. Нам предстоит барахтаться по этой чертовой грязи больше тридцати километров и находиться на только что отвоеванной территории. Все войска следят за безопасностью этого района, так что пока фюрер здесь, надеюсь, такой режим не изменится. Нам надо успеть за это время. Сколько мы будем находиться в Легедзино?