Сергей Ковальчук - Великая Отечественная война глазами очевидцев

Это впервые радисты стали работать. Начальник связи корпуса был категорически против. Он считал, что это ненадежно, немцы засекают.

Мы удачно пошли в наступление, а телефон тянуть не успевают. Перешли на радио. А начальник радиокорпуса, инженер высшей квалификации майор Брук, все поставил, и мы наступали до самого моря. Я работал этим радистом.

И когда мы вышли к морю, то отрезали немцев в Прибалтике. И мы до последнего не понимали, почему немцы оттуда не уходят. Наши уже к Берлину подходили. Бои были очень жестокие, кровавые. Я был еще раз ранен. Моя напарница-радистка была убита, ей череп снесло. Командир нашего взвода был убит.

Один радист был ранен. Его очередь дежурить. Ему перевязали голову. Он сидел на траве и работал. Мимо него ехал генерал, увидел его, послал к нему шофера. Тот его записал и ему пришел орден Славы. За то, что, будучи ранен, не покинул поле боя.

А на меня подавали на медаль «За Отвагу». Так в приказе написали (у меня он сохранился), что за отвагу наградить орденом «Красной Звезды» (смеется) .

Но мы не могли взять Мемель, это немецкая морская крепость. Наш корпус не сумел взять. Потому что с моря подошли немецкие корабли и из крупнокалиберных пушек как начали по нам бить. А укрепления были страшные. И вот, я помню картину: летит 81 наш самолет «Ту-2». По девять самолетов заходят, пикируют.

Там невероятные взрыва, взрываются, наверное, пороховые погреба. И после этого немцы ни шагу назад. Так и не смогли взять. Пришлось обходить со стороны Кенигсберга. А мы уже попали в Восточную Пруссию, это особый рассказ, там много интересного было.

И вот война закончилась. Нам официально сообщили, что немцев сдалось сто девяносто тысяч. 9 мая мимо нас проходили колонны немцев. В строю, впереди офицеры с холодным оружием. И они были совершенно непохожи на тех пленных, которых я видел под Сталинградом.

Там были километровые колонны полузамерзших, грязных, еле идущих немцев. А уж про итальянцев и румын и говорить нечего. Это была тогда потрясающая картина.

А 9 мая их отправляли в плен. Они бросали оружие. Горы оружия были. Мы брали это оружие и стреляли в воздух. А потом нас отправили в Ашхабад, откуда я демобилизовался. Для меня эта война кончилась…

И еще, в заключение я хотел бы сказать, я считаю это очень важным. Если бы не Ленд-Лиз, мы бы войну не выиграли, несмотря на совершенно неоправданные многомилионные жертвы. В истории мировых войн не было такой, как Сталинградская битва.

В ней погибло более двух миллионов наших людей. Теперь уже есть такие цифры. В ней погибло все население города, потому что Сталин приказал из города переправлять только скот, а жителей не переправлять. И они до последнего работали на Тракторном и других заводах. А то бы ничего не вышло.

Так вот. Без «Студебеккеров» на конной тяге наша артиллерия ничего бы не смогла сделать. На самая интересная деталь – это «Катюши». Они хорошо стреляли только со «Студебеккеров». Пробовали с наших «ЗИЛов», ничего не выходило, было рассеивание. Нет жесткости.

А «Студебеккеры» американцами были созданы специально для войны. И на них «Катюши» только и воевали. И второе. Все «Катюши» стреляли только на американском порохе. Потому что наши пороховые заводы погибли на Украине. А тот порох, который восстанавливали, уже был более низкого качества. Так что без американского пороха и «Студебеккеров» войны бы нам не выиграть.

А то, что без наших миллионных жертв неслыханных, ее бы тоже нельзя было выиграть, это тоже правда. Вот как можно разрешить это противоречие. Потому что гибли почти поголовно только наши люди. У них таких потерь не было, они очень жалели своих людей».

Светлая память герою, умершему 6 февраля 2012 года.

Рассказ второй

Галимов Ахмет Галимович (родился 21.06.1926 г.)

(Россия, Челябинская область)

Рассказ фронтовика записан в мае 2016 года

«Я – уроженец Челябинской области, Кунашакского района, село Курманово. Родился я 21 июня 1926 года в семье крестьянина-бедняка, где нас было восемь детей. Отец умер рано, мать жила долго, до ста лет дожила.

Когда началась война, я еще был, как говорится, «дите войны». Дома нас осталось трое братьев: старший, средний и младший, то есть я. Старший с 1917 года, средний с 1920 года, и я с 1926 года.

В первый день войны я был в дороге на Челябинск. Брата прямо с поля вместе с трактором направили на фронт. На другой день я вернулся в деревню. Там стояла угнетающая тишина. Кругом все плакали: дети, бабушки, женщины. Это был неспокойный день, все в этот день плакали. И уже машина за машиной отправляли людей на фронт.