Игорь Срибный - Даша из морской пехоты

В статье была указана полевая почта госпиталя, в котором находился на излечении Андрей, и Даша написала ему. Но пока письмо дошло до адресата, Андрея уже выписали…

И снова в воздухе повисла неизвестность…

В июле сорок пятого Дашу демобилизовали. И она отправилась домой – в Пятигорск. Мама от радости, что дочь вернулась живой, не искалеченной, не знала, куда ее усадить и чем угостить – в доме было хоть шаром покати…

В новой, гражданской жизни Даше пришлось все начинать сначала. В туфлях училась ходить – отвыкла за три года в сапогах. Она привыкла к ремням, к подтянутости, казалось, что теперь одежда мешком висит на ней. Три года она ходила в брюках, это удобно – вечером их постираешь, под себя положишь, ляжешь, а утром они будто выутюженные. Правда, не совсем сухие. Выйдешь на мороз, коркой покроются. А тут идешь в гражданском платье, в туфлях, встретишь офицера, невольно рука тянется, чтобы честь отдать. Привыкшая к продпайку, Даша не сразу осознала, что здесь в хлебном магазине за хлеб нужно платить, и несколько раз забывала расплатиться. Продавщица уже знала Дарью и понимала, в чем дело, и ни разу не остановила девушку, когда та, взяв хлеб, уходила, не расплатившись. Дома мама выговаривала ей, конечно, и на другой день Даше приходилось извиняться и оплачивать две булки сразу.

А потом мать нашла среди Дашиных документов снайперскую книжку… Даша была на кухне, что-то стряпала, когда услышала душераздирающий крик мамы: «Дарья!» Бросив сковородку, она ринулась к матери.

– Дарья, ты что, людей убивала?! – в трясущихся руках враз постаревшей мамы Даша увидела снайперскую книжку. – О, Господи, спаси и помилуй!

– Мама, я не людей убивала, а фашистов! – Дарья забрала книжку и убрала ее в шкаф. – Да, мне пришлось на войне быть снайпером.

– Ты же писала, что была медсестрой в госпитале… – мама тихо заплакала.

– Была, мама, и санинструктором в окопах, и медсестрой в госпитале. Была! Но вот… Ладно, расскажу… Была у меня подруга – Машенька Королева… Она ранена была, а потом вернулась в морскую пехоту. И снова попала к нам в госпиталь. Она вытаскивала с поля боя очередного раненого, и позади них разорвалась мина… Моряк был убит сразу, а Маше… Ей обе ноги раскромсало… Когда Машу привезли в госпиталь, она просила: «Дашенька, ну, попроси кого-нибудь, пусть пристрелят меня… Кому я такая буду нужна?..» Так просила… так просила… Ее отправили на Большую землю, и след потерялся. Я не знала, где она, как… И только недавно я нашла Машу… Помог мне добрейший человек – Наум Михайлович. Собственно, он и нашел Машу – в Москве, в Доме инвалидов… Я была у нее, когда за орденом в Кремль ездила. Она все эти годы по госпиталям кочевала, ей десятки операций сделали. Она матери своей не призналась, что живая, мать до сих пор не знает ничего о судьбе дочери… Можешь себе это представить, мама?! Вот что такое санинструктор…

– Но ты же… Кто ж тебя замуж возьмет теперь, Дашенька? – мать не могла сдержать слез.

– Ты прямо как наш командир! – рассмеялась Дарья. – Тот тоже говорил: «Эх, девки! Всем вы хороши, но после войны побоятся ведь на вас хлопцы жениться. Рука меткая, тарелкой пустишь в лоб и убьешь…»

– Как же ты в снайперы-то попала? Ты ж и стрелять-то не умела!

– Научили, мама! Да так научили, что… – Дарья улыбнулась. – Принимал испытания у нас полковник – начальник штаба дивизии. Заставил показать, как умеем стрелять, маскироваться на местности. Отстрелялись хорошо, потом маскировка на местности… Ну, мы и замаскировались… Полковник пришел, ходит осматривает поляну, потом стал на одну кочку – никого не видно! И тут «кочка» под ним голосом твоей дочери взмолилась: «Ой, товарищ полковник, встаньте с меня, пожалуйста!» Вот смеху было!

– Да, тебя послушать… Вроде легкая прогулка… Смех…

– Да нет, мама, далеко не легкая, – Даша стерла улыбку с лица. – Очень тяжело было… И слава Богу, что все это в прошлом!

Она чмокнула мать в щеку и ушла на кухню.

Даша ничего не говорила матери об Андрее, хотя сама думала о нем постоянно. Она ждала встречи и… боялась ее. Прошло столько времени… Она не знала, что будет говорить при встрече… Думала, что расплачется и сказать ничего не сможет. Она уповала на Господа, но не знала, какой молитвой молиться, чтобы вернул ей любимого…

Дарья искала работу, но в городе работал только Горячеводский госпиталь, а возвращаться к раненым Даша не хотела, вновь видеть кровь и грязь – это было свыше ее сил. А другой работы ей никто не предлагал. Оставался только дом, дом, где от ее плохого настроения даже кот Абрек стал прятаться под диван…