По просьбе Юлии Павел пришел, как и было велено, в обычном, довольно заурядном гражданском костюме. Подарил Диме шикарный конструктор, букет скромных цветов всей семье и бутылку дорого французского коньяка. Женщины начали накрывать на стол, а Константин стал заинтересованно рассматривать бутылку элитного коньяка, с которой они вышли на кухню. Внезапно улыбающийся Костя подошел к раковине и, схватив кухонный топорик, резким ударом разбил бутылку дорогущего коньяка. Драгоценная жидкость быстро вытекла в канализацию. Затем Константин грубо схватил Павла за отвороты его пиджака и зашипел ему в лицо как рассерженная кобра. Дроздову ничего не осталось другого, как что есть сил сжать запястья рук доморощенного Отелло. Когда Павел стал выворачивать и опускать вниз руки Карасева, тот с воплем «..лять»! отвел свою голову назад и изо всей силы двинул ей в лицо своему сопернику. Очень опасный удар. Но Павел его хорошо знал, так как этот трюк был одним из его коронных приемов.
Дроздову пришлось резко нагнуть голову вниз так, что соперники сильно ударились лбами. У Павла искры брызнули из глаз, и он на несколько секунд потерял сознание – типичный нокдаун. А вот Костя, после этого удара, рухнул без чувств на пол как подкошенный.
– Что ты с ним сделал? Ты его убил? – испуганно вскрикнула Юлия, вбежавшая первой на кухню.
– Никак нет, Отелло сам себя нокаутировал, – сказал Павел обеим женщинам, осторожно прикладывая мокрый платок к своему лбу, на котором вскоре должна появиться супер шишка. Но Константину, лежащему на полу без сознания, досталось больше. Имея некоторые медицинские познания, Дроздов диагностировал у Карасева глубокий нокаут и сотрясение головного мозга, вызванного сильнейшим ударом головой о «твердый предмет».
Пострадавшего общими усилиями осторожно перенесли на диван и положили ему на голову холодный компресс. К моменту прибытия скорой помощи Константин начал приходить в себя и врачи подтвердили, что у него, судя по всему, сотрясение головного мозга в достаточно легкой форме, допускающей амбулаторное лечение. Павлу в этой ситуации пришлось, извинившись и наскоро попрощавшись с погрустневшими домочадцами, отъехать к себе в казарму для командного состава его артполка.
После инцидента с Карасевым Павел понял, что Юля потеряна для него навсегда. Но, тем не менее, он ей периодически названивал в удобное для нее время в парикмахерскую. И эти звонки очень радовали молодую женщину, которая переживала семейную драму и нуждалась в моральной поддержке со стороны искренне сочувствующего ей Павла.
Константин после своей травмы довольно быстро восстановился. Первые два дня у него сильно болела голова, но потом с помощью лекарственных препаратов и постельного режима Отелло ХХ века полностью поправился за полторы недели. Но возникла другая проблема – ему никак не удавалось устроиться на работу, хотя он предъявлял документы, подтверждающие его полную реабилитацию от вынесенного ранее обвинительного приговора. Но этим оправдательным документам почему-то не очень доверяли, полагая, что Карасев все же опасно «замаран». Так шутить с великим вождем и учителем всех времен и народов очень чревато. Даже если это и не Карасев так неосмотрительно пошутил. Как в том еврейском анекдоте: «Абрам что-то украл или у Абрама что-то там украли. В общем, была кража, и Абрам имеет к ней отношение».
То есть кадровики предприятий и организаций тоже, как и Карасев, полагали, что его снова могут посадить, например, «в связи со вновь выявленными обстоятельствами». Ну и того начальника отдела кадров завода или учреждения, который неосторожно принял на работу «врага народа», упекут в каталажку по все той же «легендарной» 58 статье УК РСФСР. А самое главное, что у Юлии и Константина уже не было той непередаваемо нежной интимной близости, этого «паруса любви», который постоянно был с ними до Костиного ареста. И от этого они оба страдали, но ничего сделать было нельзя, так как Карасев стал уже совершенно другим человеком: нелюдимым, недоверчивым и глубоко обиженным на людей и государство, которое его вероломно предало и незаслуженно подвергло истязаниям.
Однако ревнивец Костя был от природы человеком не только талантливым, но и очень любопытным. Поэтому он сам предложил в ближайшее время пригласить в гости Павла Дроздова пообщаться с ним, и конечно поблагодарить его за то, что он сумел организовать феноменальное для того времени освобождение главы семейства из тюремно – лагерных застенков и добиться полной реабилитации Карасева. То, что Константина освободили из мест заключения в страшном 1937 году, то есть в самый разгар «ежовщины», всеми воспринималось со стороны как совершенно невероятное, сверхъестественное чудо. Павел, еще раз приехал к Карасевым, воспользовавшись приглашением, принял извинения Кости за его грубое и недостойное поведение в прошлый раз и довольно мило и без эксцессов пообщался напоследок со всем семейством Карасевых.
Читать дальше