Борис Пушкарев - Рука дружбы. Книга первая

Глава государства внимательно выслушал полковника и заметил, что подбор таких людей займёт какое-то время, а вот его-то как раз и не хватает. Но у вождя всех джибутийцев есть встречное предложение. Мистер Президент предлагал господам офицерам самим сесть за рычаги управления и системы ведения огня танков и БТРов, прокатиться до вражеского Гуэлиля и раскатать его, нахрен, в блин вместе со всеми кто попадётся под танковые траки, в назидание всяческим недоделанным повстанцам. Ну, а за оказанную услугу Великой Джибути, Халед обещал озолотить всех участников рейда, вручив им, аж, по десять тысяч американских денежных знаков каждому.

Было видно, как сразу стал активно потеть Пётр Васильевич. Не хотел бы Андрей сейчас оказаться на месте полковника. Советникам строжайше было запрещено участие в местных военных конфликтах на чьей-либо стороне, и даже оружие им было не положено по статусу. Правда Палий выбил у атташе "Макарыча" (пистолет ПМ) для себя и семь укороченных "Ксюх" (АКС-74У) – по одному на каждую рабочую боевую машину. И ещё по три снаряжённых магазина к каждому автомату, с условием, что при передаче техники в пользование джибутийской армии всё оружие останется в бронетехнике на своём месте, где и положено ему быть по штатному расписанию. Но, понятное дело, пока что автоматы и снаряжённые магазины все ребята таскали с собой – так спокойней и безмятежней сон на чужбине.

Пётр Васильевич попытался объяснить Его Президентскому Величеству, что они всё-таки технические специалисты, и тут есть очень большая разница между двумя действиями: в бой идти, или гайки крутить. Но все аргументированные доводы не действовали на Халеда. На всё эти объяснения у него один контр довод: "Воин – он всегда воин, только он не всегда на войне". Похоже, глава Джибути вполне натурально и совершенно искренне недоумевал – почему же эти русские выпендриваются. Денег он предложил, по джибутийским меркам, очень даже прилично. В армии Джибути офицеры и за год столько не получают, а тут куча денег всего-то за одну атаку.

Вся армия этой страны держится на вознаграждениях, и нет никаких сомнений, что если бы повстанцы заплатили бы его солдатам и офицерам больше чем Халед, то вся джибутийская армия в полном составе перешла бы на сторону мятежников. Это Африка, здесь кто платит – тот и заказывает музыку. Пришлось полковнику свой отказ озвучить в более резкой форме. Палий заявил, что без приказа своего командования он за рычаги не только сам не сядет, но и не пустит ни одного своего офицера, поскольку именно он ответственен за жизнь и здоровье вверенных ему людей. Как только переводчик закончил перевод слов полковника, Его Президентское Величество в упор посмотрел в глаза Палию и вдруг, на чистейшем русском, с небольшим акцентом, произнёс,

– Это твоё последнее слово? Ты хорошо подумаль полковникь?

– Да, господин Президент. Разрешите связаться с российским посольством, – только что и нашёлся сказать Пётр Васильевич.

Но Халед будто его не слышал вовсе, и через переводчика сказал, – Люди для обучения прибудут завтра. Через два месяца они будут штурмовать Гуэлиль, выучатся они мастерству танкистов полностью или нет – это неважно. – Затем резко встал, тем самым показывая, что разговор окончен, потом сделал два шага к выходу, резко остановился и ни на кого не глядя сказал менторским тоном по-французски,

– "On ne lance pas de pierre quand on vit dans une maison de verre".

– Личный переводчик Его Президентского Сиятельства рванул к двери со скоростью зайца улепётывающего от своры гончих, забыв про свои профессиональные обязанности, и распахнул дверь перед своим повелителем, склоняясь в вежливом поклоне. Советники стали с грохотом подниматься со своих мест, а Хасан ибн Халед, по-прежнему ни на кого не глядя, быстро вышел в открытую дверь.

На улице послышались громкие команды по-французски, послышалась разноголосица заводящихся автомобилей, и через три минуты весь этот гомон стал удаляться от общежития советников. Все головы повернулись к нашему переводчику Сергею.

– Ну, и…, обратился к нему ближайший офицер – танкист, друзья называли его Лёхой.

– Что? – захлопал глазами Серёга.

– Серёга, не тупи. Чего этот павиан на прощанье сказал-то? А?

– Да, пословицу французскую выдал. Приблизительно переводится: "Не бросай камни, если живёшь в стеклянном доме".

– Вот сука, – негромко сказал кто-то из танкистов.

Да – а, нечасто господин Хасан ибн Халед получал отказы в своих просьбах, и все эти завуалированные угрозы в виде поговорки подействовали на всех россиян угнетающе. У входа в общежитие постоянно дежурил джип с охраной четыре – пять человек. Солдаты охраны говорили, что их сюда послал комендант военного лагеря, чтобы охранять советников от местных жителей, если те вдруг захотят заглянуть в дом с целью чего-нибудь стащить, что случается нередко в разных африканских странах. Что ж может быть и так. Но время потихоньку шло, а ничего паскудного не происходило, и постепенно люди стали успокаиваться.