Ирина Ильфант - О тех годах

– А наш танк прямо на пушку, смял ее – и дальше вдоль дороги пошли. Правой гусеницей по бортам машин.

– А ты видел, как немцы головой в кювет? А я думал, что страшные они,– ответил кто то.

– Мы тоже пушечку придавили, – сообщил командир танка Володин, – бьют они по танку почти в упор, да все мимо. От страха, наверное, промазали. А потом поднимают руки вверх, и пощады просят.

– Ребята! Да они боятся нас! – басовито воскликнул кто-то третий.

Илья с Петром Семеновичем уселись у самого кювета, и вдруг он говорит ему:

– Почему немцы идут без опаски? Почему они идут, будто по своей земле? Где же наши войска? Почему мы так далеко пропустили врага?

– Я не знаю, я ничего не знаю. Мне ничего не понятно, только больно очень,– ответил ему Илья.

– Илья Петрович! Как же это могло произойти? Все время, нам твердили, что в бой готовы. И вдруг – это! Объясните мне, пожалуйста!

– Эх, Петр Семенович! Да, что я могу тебе сказать? Дальше батальона мне ничего не видно. Командование вверху, наверное, знает, что к чему.

– Зна-а-ет?– недоверчиво протянул замполит, – на прошлой неделе, на совещании в округе, выступал командующий, говорил о боеготовности. Трудно мне разобраться, как у него с военным уровнем. Человек я гражданский, но речь его, мне не понравилась. Одни громкие фразы звучали: «Если Родина прикажет», « Мы – зоркий страж», « Армия наша – непобедима». И все в том же духе. Хлопали ему – и он доволен.

– А ты не боишься мне такое говорить, Петр Семенович?

– А чего мне бояться-то? Неразбериха какая в первый день войны. Видно, вилка у него.

– А что за вилка?

– Да высокое звание, да мало знаний. Вот тебе и вилка.

– Говоришь, вилка? А наш комдив – полковник Гордиевский? Ведь про него так не скажешь, я давно его знаю. Он комдивом дивизии был на Дальнем Востоке. Я прибыл тогда туда молоденьким лейтенантом. Дружил с его дочерью Ксенией, бывал у них в доме. А в тридцать восьмом забрали его. Вслед за ним и меня из армии погнали. А перед войной Гордиевского освободили, жаль, что увидеть его не пришлось. Учил нас всегда правильно. Однажды на маневрах, эскадрон пошел в лихую атаку. Шашки наголо и вперед. А в обороне остались четыре пулемета и винтовки. И я первый раз увидел тогда гнев комдива. Он сказал тогда нашему капитану:

– Погубил эскадрон, я снимаю вас с должности.

Вот такой комдив Гордиевский был у нас, – сказал Илья.

9.

Выслав вперед разведку, танкисты батальона двинулись в район, который указал командир полка. Двигались с потушенными фарами и в кромешной темноте. Не встретив на своем пути ни немцев, ни своих, добрались до назначенного места. И опять, кроме них никого нет. Один безмолвный и темный лес, а люди передвигались как тени, все разговаривали шепотом. Вдали заурчал мотоцикл, и все притихли. Прислушиваясь – свои или немцы? Радист без конца повторял:

– «Гром», «Гром»,– я «Молния»! Прием!

Илья выставил дозоры. Танкисты легли под танками, под деревьями. «Почему так внезапно все обрушилось? Почему в первый же день войны прорвались немцы? Где же пограничные войска? Где же корпус, дивизия?» – думал Илья и вспомнился недавний разговор с танкистами и командиром танка Володиным:

– Товарищ капитан. Будет война или нет?

– А вы сами как думаете?– ответил он тогда.

– Думаю, что Гитлер не нападет. Побоится, у нас сила! Вон, в Гражданскую войну – сколько навалилось интервентов? И, всем каюк пришел. У нас же мощь! Побоится он нападать на нас.

Но танкист Кондратов выкрикнул:

– Еще как пойдет! Французов побил? Поляков побил? Всю Европу побил! Техники всякой, завались.

Володин поднялся, высокий, широкоплечий, брови нахмурил и пошел на Кондратова, тот попятился и побледнел.

– Ты чего разошелся Кондратов? Французов, поляков сравнил. Да попробуй нас только тронуть! Сомнем в два счета! Трус ты!

– Вредное говоришь. Кондратов, – вмешался старшина Михайлик.

– Куда гнешь? Если трусость в тебе заговорила, то побори ее. Понятно, что человек не мишень. А если нападут на нас? И мы убивать будем, и нас убивать будут. Правильна гэта. Иначе как же?

И вот теперь напали на нас немцы, воюем на своей земле. Почему на своей?»

Илья и не мог заснуть от этих дум, рядом послышались шаги. Это был Астахов, он заменил погибшего Сергея. И Илья вспомнил о Зое, он решил ее проведать и, поднявшись с земли, пошел в конец колонны. Зоя лежала на брезенте под деревом, лица ее не было видно. Илья присел на корточки возле нее и положил руку на плечо девушки. Она дышала часто и ее била дрожь.