Сергей Бортников - Путь командарма (сборник)

А тут еще «сорока на хвосте» принесла весть о полном разгроме немецко-фашистских войск под Сталинградом…

И началось…

Репрессии, бесконечные шмоны [67]…

Высокопоставленным узникам урезали питание, значительно сократили, а вскоре и вовсе ликвидировали денежное содержание…

Но самое страшное, теперь их за малейшую провинность, как самых обычных военнопленных солдат, могли убить на месте или отправить в штрафной лагерь СС «Флоссенбюрг», чтобы там уже подвергнуть «специальному обращению», – так скромно нацисты именовали «тайную казнь».

Как позже станет известно Потапову, Григория Илларионовича Тхора лишили жизни еще в январе 1943-го, а генерала Шепетова мучили до 19 апреля 1943 года…

Тем временем жизнь за колючей проволокой в Хаммельбурге текла своим чередом.

В это непростое время Михаилу Ивановичу часто приходилось общаться с еще одним некогда хорошо знакомым коллегой – генералом Евгением Арсентьевичем Егоровым.

4-й стрелковый корпус, которым он командовал в начале войны, участвовал в приграничном сражении в составе 3-й армии Западного фронта, вел тяжелые оборонительные бои западнее города Гродно, в ходе которых и попал в плотное кольцо окружения.

К исходу 28 июня 1941 года в распоряжении комкора Егорова оставалось чуть больше полка. Присоединив к нему остатки частей 85-й стрелковой дивизии, генерал отдал приказ занять оборону в районе местечка Деречин [68], принять бой, если не удастся его избежать, и сразу отойти на восток к реке Щара [69].

При отступлении штабная колонна попала под яростный огонь противника. Евгений Арсентьевич был ранен и взят в плен. Сначала его содержали в Бело-Подляске [70], а уже в августе перевели в офицерский лагерь «ХIII-Д».

В сентябре 1941-го командир корпуса Егоров добровольно дал согласие на сотрудничество с военным командованием противника и вступил в так называемую Русскую трудовую народную партию (РТНП), созданную с санкции германского руководства бывшими советскими офицерами и генералами, перешедшими на сторону врага. Он занимал должность начальника штаба военного отдела, был председателем партийной комиссии (партийного суда), в ноябре 1941 года вместе с другими офицерами и генералами подписал обращение к командованию вермахта с просьбой сформировать из числа военнопленных добровольческую армию и направить ее на фронт для борьбы против Красной Армии. Как руководитель вербовочной комиссии Егоров лично принимал участие в переманивании военнопленных на сторону врага (всего им было привлечено около 800 человек), проводил агитацию, направленную против СССР и руководящей коммунистической партии.

В феврале 1942 года Евгений Арсентьевич посетил лагерь «Проминент», где имел долгую и обстоятельную беседу с командармом Потаповым. После этого с ним вдруг случилась странная метаморфоза…

Егоров признал ошибочным свое заявление о вхождении в РТНП и отозвал его, одновременно прекратив всякую антисоветскую деятельность.

Но об этой маленькой своей победе Михаил Иванович Потапов никогда никому не рассказывал. Даже верному другу Музыченко.

Поэтому тот долго не мог «врубиться», о чем идет речь, и без устали вертел круглой головой, переводя пытливый взор с одного своего товарища на другого, зашедшего, кстати, попрощаться.

– Ну, все, Иван Николаевич! Сегодня меня переводят в другой лагерь. И даже, по секрету, скажу в какой: Нюрнбергский! Комендант принял немного шнапса – ну и проговорился по пьяни… Вот, дал полчаса на сборы…

– Держись, Евгений Арсентьевич, ты нашей Родине живым нужен! – в духе времени отреагировал на это заявление Музыченко, втайне надеявшийся, что и он сам еще понадобится непредсказуемому и мстительному советскому руководству.

– И ты прощевай, Михайло Иванович… Спасибо тебе, родной, за все, – комкор повернул лицо к Потапову и неожиданно для всех… низко поклонился.

– Не за что! – как всегда, невозмутимо отреагировал тот.

– Ежели со мной беда случится – передай родным, что Егоров никогда не был предателем… В плен попал в силу случайного стечения обстоятельств… А на сговор с врагом пошел из-за временного помутнения рассудка.

– Понял. Обязательно передам.

– Еще раз спасибо, что надоумил дурака… Я твои наставления теперь до самой смерти помнить буду. Можешь не сомневаться!

– А я и не сомневался в тебе, Евгений Арсентьевич. Не может боевой советский генерал обратить оружие против собственного народа, защищать который он клятвенно обещал до самой смерти.