Людвиг Ренн - Война

Мы перекинули винтовки через плечо. На лугу лежали раненые. Один ковылял, и Цише подхватил его под локоть.

Французский офицер — невысокий, толстый — лежал в траве и стонал. Я хотел поглядеть, куда он ранен, но француз отмахнулся. Все же я расстегнул на нем мундир. Из правого бедра, как из водопроводной трубы, хлестала кровь. Я вытащил перевязочный пакет из кармана и сделал перевязку. Правый рукав у меня при этом пропитался кровью почти до локтя. Верно, глупо было при такой потере крови бинтовать его. Кто-то сунул ему фляжку. Он отпихнул ее.

— Думаешь, мы тебя отравим? — сказал тот и приложил ему фляжку ко рту. Француз стал жадно пить.

Тем временем остальные уже подобрали многих наших раненых. Я взялся вместе с другими за плащ-палатку, в которой кто-то стонал.

Подошли к ручью. На берегу сидели французы и жестами умоляли нас взять их с собой. Один тыкал пальцем в свою сумку для хлеба и разводил руками — нечего, мол, есть.

— У нас у самих нет хлеба. И взять вас с собой мы не можем, разве не ясно.

Быстро темнело. А в деревне полыхали пожары. Мы шли деревней. Там, куда ни глянь, лежали убитые. Вот на немецком офицере лежит какой-то алжирец. Раненый, которого мы несли в плащ-палатке, стонал при каждом нашем шаге.

Мы спустились в долину. Там расположилась наша походная кухня. Возле нее — Фабиан с Эрнстом и ротным фельдфебелем. На доске перед ними стояли алюминиевые тарелки, и они дули на горячие ложки. Эрнст увидел меня.

— Скольких вы привели?

— Четырех из нашей роты, господин фельдфебель.

— Не хватает ста человек, — сказал Фабиан. — Но, должно быть, много отстало на марше.

Я направился к взводу. Судя по ружейным пирамидам, в нем оставалось всего человек тридцать.

— Кто-нибудь видел Сокровище? — спросил я.

— Он убит. Пулей в голову, там, наверху.

— А Ламм?

— Его я не видел.

Я отстегнул котелок и зашагал к походной кухне.

— Вольноопределяющийся Ламм просил вам кланяться, — сказал фельдфебель.

— Он ранен?

— Да, и довольно тяжело. Навылет в обе руки и ноги, и к тому же ему досталось еще прикладом по голове. Вид у него просто жуткий.

Только я покончил с едой, как меня позвал Эрнст. Он сидел в траве на плащ-палатке, в руках у него была фляжка. Возле стояли два командира отделений.

— Садитесь-ка все сюда. Нам придется заново поделить взвод. Кружки у вас с собой? У Ренна останется его первое отделение.

Он разлил по кружкам красное вино.

Подошел Фабиан с фельдфебелем, оба присели к нам.

— Сегодня мы потеряли свыше двадцати офицеров в нашем полку, — сказал Фабиан; голос его звучал словно издалека.

Я маленькими глотками пил вино. Оно было холодное и терпкое.

— И Сокровище тоже погиб, — сказал фельдфебель.

— Он ведь был вашим другом, Ренн, — сказал Фабиан.

Мы распили всю фляжку.

— Спокойной ночи! — сказал лейтенант и встал.

И мы тоже пошли спать.

Ночь. Мы стоим на дороге, ждем. Справа дома, слева луг в низине.

Третий батальон должен снять французский форпост. Фабиан тихо говорит Эрнсту:

— Нужно разрядить винтовки, чтобы ни одного случайного выстрела — и с примкнутыми штыками, широким охватом…

Трещат выстрелы!

Клатч! клатч! — шмякаются пули на дорогу.

— Налево к лугу, залечь! — кричит лейтенант.

Сзади галопом по дороге всадник.

— Какая рота?

— Третья!

— Цепью вперед, марш!

— Впереди же весь наш батальон!

— Черт подери! Из дивизии приказ: развернуться в цепь! — рявкает голос из темноты.

— Всей роте развернуться в цепь, налево марш! — орет и Фабиан.

Я бегу вперед.

Зз! Зз! Зз! — свистят пули. Тьма-тьмущая, хоть глаз коли. Впереди черным провалом зияет луг.

— Вперед! Марш, марш! — орет Фабиан.

Мы бежим. Неумолчно трещат выстрелы. Но вокруг не видно ни зги.

— Ложись! — орет Фабиан.

Я бросаюсь в траву. Трещат выстрелы, свистят пули.

— Вперед! Марш, марш! — орет Эрнст.

Что с лейтенантом, почему он не командует? Мы продолжаем бежать навстречу невидимому огню. Справа, на фоне неба, вырисовалась мощная крона дерева. Слева, вижу, появились трое — гуськом друг за другом. Это Эрнст со своими дальномерщиками. Огонь понемногу утихает.

Мы переходим на шаг.

Впереди в лесу что-то происходит. Там какая-то суматоха. Слышны команды, крики, проклятия!

— Если здесь нет ротных, беру командование на себя! — кричит какой-то тощий, долговязый лейтенант и бранится.

Слева появился Фабиан.

— Что здесь от нас требуется? Я привел целую роту.