Олег Таругин - Волкодавы СМЕРШа. Тихая война

Укрывшиеся вместе с пехотинцами в сотне метров от насыпи осназовцы, бессильно сжимая кулаки, наблюдали за разворачивающимся в небе действом. Увы, особого успеха «Сталинские соколы» добиться так не сумели – удалось подбить всего один истребитель, потеряв при этом две машины, пилоты которых погибли. Третья, видимо расстреляв боекомплект или получив повреждения, ушла в набор высоты, отрываясь от преследования. Второму звену повезло больше: летуны с ходу завалили один «лаптежник» – к зиме сорок первого это название уже прочно закрепилось за «Ю-87» с его неубирающимися шасси, прикрытыми характерными обтекателями – и развалили их строй, отчаянно маневрируя и заставляя немцев сбросить бомбы мимо цели.

Рисковать фрицы и на самом деле не стали – не особо прицельно отбомбившись по окрестностям станции, драпанули обратно под прикрытие «сто девятых», обозленной собачьей сворой накинувшихся на советские истребители. Но сдаваться наши пилоты не собирались. Пока два «ястребка» ввязались в маневренный бой, третий зашел в хвост замыкающему «Юнкерсу». И первой же очередью превратил его в огненный шар, запятнавший небо уродливой черной кляксой, обрамленной клочьями обломков фюзеляжа, похоже, попал в бензобак или оставшуюся на внешней подвеске бомбу. Еще одного «лапотника» подранили пулеметчики ПВО, растянув позади узкую дымную полосу, фриц, вихляя из стороны в сторону, тяжело потянул в сторону своего аэродрома. Потеряв еще одну машину, советские пилоты на форсаже ушли на восток: свое дело они сделали, разбомбить эшелон немцам так и не удалось.

«Мессеры» прошлись пару раз вдоль путей на бреющем, вымещая злобу за сорванный авианалет и долбя из пулеметов. Очереди дырявили покатые жестяные крыши пустых вагонов, выбивали щепу из бортов, поднимали небольшие фонтанчики снега. Одна из теплушек тут же задымила: пули разбили или опрокинули установленную внутри печку-буржуйку. Вжимавшийся в мерзлую землю Сашка видел, как упали и больше уже не поднялись несколько замешкавшихся бойцов, не успевших отбежать от насыпи; как рухнул возле своего домика выскочивший на крыльцо железнодорожник в распахнутом черном бушлате и с сигнальным флажком в руке.

Третьего захода фрицы делать не стали, поспешив убраться восвояси – рисковать напороться на крупнокалиберную очередь никто из «птенцов Геринга» не собирался, а лупили зенитчики на расплав ствола и не жалея патронов. Да и пехотинцы помогали, чем могли, стреляя по немецким самолетам из винтовок и ручных пулеметов. С точки зрения Гулькина, не слишком эффективно, вряд ли высчитывая положенное упреждение и уж точно не залпами, как следовало бы в подобной ситуации, но в стороне никто не остался. Основные потери понесли зенитчики, до последнего продолжавшие вести огонь – после налета выяснилось, что у них полегла почти треть личного состава. Пехотинцы потеряли пятерых убитыми и троих ранеными, паровозная бригада погибла в полном составе – осколки бомбы не только пробили стенку котла, но и изрешетили кабину. И все же они еще легко отделались: не появись столь вовремя советские истребители, все могло бы быть намного печальнее…

Выброситься с парашютом из трех советских летчиков сумел лишь один, из подбитого в самом конце боя самолета. А вот фрицев выпрыгнуло целых трое: один из «мессера» и двое – из «восемьдесят седьмого». Понятно, не того, что взорвался в воздухе, а первого. Немецкого истребителя сразу отнесло далеко в лес – это только с земли казалось, что бой происходит прямо над головой; на самом же деле за считаные мгновения самолеты успевали пролететь многие сотни метров. Зато экипаж подбитого на подлете к полустанку пикировщика выпрыгнул практически над самым эшелоном – оставшийся без управления «Юнкерс» рухнул всего в полукилометре за выходной стрелкой, едва не задев при падении верхушки деревьев. Один из пилотов опустился на заснеженное поле в нескольких сотнях метров от путей; второго, отчего-то замешкавшегося на несколько секунд, порыв внезапно сорвавшегося ветра отволок почти на километр в сторону. И парашют фриц раскрыл позже своего камрада, да и после приземления сразу кулем повалился набок, даже не пытаясь погасить купол – ранен, что ли? Четвертым прыгнул советский летчик, до последнего пытавшийся спасти поврежденную машину, сейчас повисшую под распустившимся в небе рукотворным «цветком» фигурку сносило куда-то за полустанок, ближе к лесной опушке. Судя по тому, что летун активно работал стропами, борясь с ветром, с ним все было в порядке.