Алла Бегунова - Дорога на Дебальцево

Когда Булатова подошла к бригаде, собравшейся для перекура, очертания старинного военного сооружения выступали довольно явственно. Молодая актриса, одетая в красноармейскую форму, готовилась к съемке очередного эпизода. На левом плече у нее висела снайперская винтовка Мосина, за спиной — вещмешок, сверху на нем — притороченные плащ-палатка, на левом боку — брезентовая сумка для противогаза, на ремне спереди — четыре кожаных подсумка с патронами, сбоку — кобура с пистолетом и финка в металлических ножнах.

— Куда это вы собрались, Саша? — весело обратился к ней Алексей Кузнецов, с которым она познакомилась в первый день появления бригады на съемочной площадке.

— На другой участок фронта переводят, — улыбаясь, ответила она словами из своей роли.

— Зачем?

— Меткий стрелок-фриц там объявился. Командиров выбивает.

— А вы вернетесь?

— Не знаю, — она пожала плечами. — Уж как начальство решит.

— Не хочу я с вами расставаться! — продолжал балагурить Кузнецов. Он давно оказывал Булатовой знаки внимания: просил автограф, фотографировался с ней на свой мобильный телефон, дарил разные севастопольские сувениры: то засушенного краба, то морскую раковину. Александра принимала их благосклонно. Однажды землекоп пригласил ее на ужин в ресторан. Приглашение она твердо и решительно отклонила. Но это не повлияло на его отношение к ней. Красавица из Москвы по-прежнему ему нравилась, и в этом не было ничего удивительного.

— Конечно, мы еще увидимся, Леша, — сказала Булатова. — Ну, я пойду. Съемка через полчаса.

— Обязательно возвращайтесь, — Кузнецов указал на руины блиндажа. — Место какое-то удивительное. Много чего мы тут нашли, и почти все — в исправном состоянии.

С этими словами он опустил руку в карман синего комбинезона и извлек на свет противопехотную гранату, известную в РККА под обозначением Ф-1 с запалом Ковешникова, в обиходе называемую «лимонкой». На ее овальных ребристых боках даже сохранилась кое-где заводская окраска защитного цвета. Имелась также предохранительная чека в виде ржавого кольца, запал и спусковой рычаг в виде изогнутой пластины, тоже слегка тронутой ржавчиной.

— Осторожнее, — Александра отошла в сторону.

— Да ну! Она не взорвется, — рассмеялся землекоп и перекинул гранату, как мячик, с ладони правой руки в левую.

Потолок был абсолютно белым.

Его невероятная, немыслимая белизна приковывала взгляд, резала глаза, вызывала ощущение какой-то космической нереальности. Потом на нем появились яркие солнечные блики. Они скользили от одного угла к другому, меняли форму, пропадали и появлялись вновь. Тишина постепенно отступала. Но звуки оставались приглушенными. Чьи-то шаги, еле различимые голоса, стук двери, отдаленное гудение автомобильного двигателя.

Женщина, молодая и симпатичная, в белой шапочке и белом халате, подошла к Александре. На ее лице сначала возникло изумление, потом — искренняя радость.

— Наконец-то! — воскликнула она и наклонилась ниже, пристально вглядываясь в лицо молодой актрисы, потом взяла ее за руку, чтобы посчитать пульс. — Как вы себя чувствуете, Саша? Говорить можете?

— Могу, — ответила Булатова и удивилась своему голосу, тихому, напоминающему шуршание бумаги.

— Вы знаете, где находитесь?

— Нет.

— Это — военно-морской клинический госпиталь Черноморского флота Министерства обороны Российской Федерации имени академика Николая Пирогова. Неврологическое отделение. Я — ваш врач, Оксана Юрьевна Воронова.

— Очень приятно.

— Что произошло с вами, помните?

— Произошло… Что там произошло, — Александра нахмурилась, пытаясь собраться с мыслями. — Произошел взрыв…

— Замечательно! — восхитилась Воронова. — Значит, память у вас не пострадала. Действительно, произошел взрыв. Он случился 13 мая на киносъемках из-за неосторожного обращения с найденной в земле гранатой. Затем вы попали к нам в госпиталь и четыре дня находились в коме. Теперь из нее вышли. Начнем вас лечить и скоро поставим на ноги. Будете снова сниматься в кино…

— Граната, говорите? — спросила Булатова.

— Да. Так написано в анамнезе в вашей медицинской карте.

— А что еще вы об этом знаете?

— Ну, достаточно много, — Оксана Юрьевна улыбнулась. — О вас тут все говорят. Вы у нас — как живая легенда, как героиня войны Людмила Павличенко…

Доктор охотно поведала молодой актрисе ее историю. Она узнала, что землекоп при взрыве получил тяжелые увечья, что Сотников сначала отвез потерявшую сознание Александру в одну из городских больниц и пришел в ужас, увидев там, до чего довели народное здравоохранение за двадцать лет своей «нэзалэжности та самостийности» киевские власти.