Владимир Мороз - Над облаками

– Постарайтесь установить связь с соседями для координации совместных действий, – продолжал комбат, – и будьте осторожны. Гудков по рации предупредил, что враг посылает в наши тылы переодетых в красноармейскую форму диверсантов. Несколько дней назад четыре таких деятеля сожгли паром через Березину в Паричах. Поэтому внимательно смотрим документы у всех подозрительных. В случае обнаружения диверсантов действуйте по обстоятельствам. Либо под конвоем в штаб батальона, либо уничтожайте на месте. На рожон не лезть, в затяжные бои не вступать. Основное наше преимущество: внезапность и скорость. Те, кто был со мной на финской, знают, что десант – это не пехота. Мы должны воевать по-другому. Зарубите это себе на носу.

– Товарищ капитан, – подал голос Загоровский, – можно пару вопросов? Штаб здесь будет? Сколько у нас дней на работу? Где и когда собираемся?

– Не спеши, лейтенант, – Солоп улыбнулся, – штаб батальона сегодня перемещается севернее, в лес южнее Козловичей. Здесь останутся склады и вспомогательные службы. Запасной командный пункт будет в шести километрах южнее Орсичей. Сбор всех групп на этом самом месте через неделю, до исхода дня 10 июля. Пополняем запас боеприпасов, взрывчатых веществ, провианта, подводим итоги и снова выдвигаемся на задание. Напоминаю: если ситуация изменится и нам придется отсюда уйти раньше, то встречаемся южнее деревни Микуль-Городок. Это юго-восточнее, посмотрите на картах.

– Товарищ капитан, – поднял руку лейтенант Козел, – у меня компасов мало и свежих карт.

– У всех мало! – резко остановил его комиссар батальона Гаврилов. – Ты, лейтенант, ищи не причину, а способ. Появятся карты или компасы – получишь, а сейчас будь любезен обходиться тем, что есть. Понятно?

– Так точно!

– Вот и славно! Есть еще вопросы, товарищи? – Гаврилов был настроен решительно.

– Товарищ капитан, – обратился к комбату Загоровский, не обращая внимания на грозный взгляд комиссара, – противогазы с собой брать или выложить?

– С собой! Форма одежды должна соблюдаться, несмотря ни на что. У нас армия, а не шайка! – Гаврилов нервно прошелся вдоль строя.

– Да погоди ты, комиссар! – вмешался Солоп. – Зачем им сейчас противогазы? Для закачки газа в лес нужно много времени и техники. Загоровский со своими бойцами, между прочим, первое место по марш-броску в бригаде держат. Эти точно убежать успеют. Лучше в противогазные сумки дополнительно патронов и гранат положить, лишние не будут. Так, – он обвел глазами командиров, – противогазы оставляем здесь. Химинструктору принять всё под счет, сложить в отдельном шалаше.

Оговорив порядок использования связи и обсудив некоторые организационные вопросы, Солоп отпустил подчиненных.

– Батарейки в рациях берегите, – напоследок напутствовал он, – новые непонятно когда получим.

Через пару часов лагерь опустел, в нем остались лишь с десяток человек, отвечающих за сохранность имущества.

Так для Ивана и его товарищей началась тревожная лесная жизнь. Луценко увел свой взвод севернее, стараясь далеко не отходить от проселочных дорог, по которым могли двигаться немецкие отряды.

К вечеру успели завязать знакомства с местными партизанами недавно созданного отряда Павловского и Бумажкова, которые контролировали в этом районе переправы через Птичь и Орессу. Плохо вооруженные, тем не менее они отгоняли разведдозоры фашистов, желающих проникнуть вглубь, в сторону Карпиловки. Все мосты были подготовлены к сожжению, в случае реальной опасности они бы тут же запылали мощным огнем.

На следующий день рано утром, когда летнее солнце только-только готовилось приподняться над горизонтом, чтобы окончательно отогнать черноту ночи, рядом с одной из таких переправ, около деревни Березовка, что недалеко от Глуска, взвод Луценко наткнулся на группу артиллеристов. В недавних боях те сумели сохранить две маленькие «сорокапяточки» и теперь с помощью запряженных лошадей вывозили их на восток. Проверив документы и расспросив бойцов, Луценко выяснил, что орудие и расчет входили в состав 55-й стрелковой дивизии. Отступают из-под Слуцка, где дивизию разрезало клином немецких танков. Одна часть дивизии осталась севернее Староваршавского шоссе, другая – южнее.

– Страшный бой был. Вначале юнкерсы утюжили, всю землю вверх дном перевернули вместе с лесом, потом танки пошли. Мы по ним стреляли, они по нам. Пушкам досталось, – рассказывал младший лейтенант Николаев, совсем молодой, видимо, выпускник этого года, ровесник взводного, – на первой весь щиток осколками пробит, на второй подрессорную чуть не вырвало. Ох, сильно дрались. Может, и выстояли бы, но пехота дрогнула, для многих это был первый бой. Да и потери были большие, пехотинцы основной удар на себя приняли. В результате продавили их немцы и дальше пошли, не стали на нас время тратить. Мы на опушке около своих позиций притаились, наблюдаем, а по шоссе танк за танком. Нам бы ударить – вот они, как в тире, борта подставляют, – да только на все орудия пяток снарядов остался, да и те осколочные, для пехоты.