Николай Личак: Так совершается подвиг

Задержанный был худ и бледен, губы его мелко дрожали, он не отрывал испуганных, широко открытых глаз от лица майора. Документов при нем никаких не оказалось, хотя человек этот упорно доказывал, что он старший сержант, пехотинец, что их часть вела бой с воздушным десантом противника километрах в шести вперед по дороге, которой нам предстояло следовать, была разбита и вот…

— А ты как же очутился здесь? — строго перебил его Березовский. — Навстречу противнику шел? В плен сдаваться, что ли?

— Ранили меня. Отлеживался в сарае, — скороговоркой ответил тот. — Вот сюда. — И, быстро приподняв гимнастерку, показал запекшуюся на боку кровь. Фельдшер огневого дивизиона тут же подошел к нему, осторожно подавил пальцем вокруг раны и, обращаясь к Березовскому, сказал:

— Касательное, пулевое…

— Дальше? — потребовал Березовский, вскользь, кивком головы ответив на доклад фельдшера.

— Потом… Потом решил пробираться к своим…

— Заливай! Просто струсил и удрал… Ремень бросил, петлицы сорвал, во-о-ин!

Послышался сдержанный смех. Затем после наступившей паузы кто-то из окружавших Березовского бойцов выкрикнул:

— Да что там его расспрашивать! Все ясно — шпион! Пулю в лоб, и дело с концом.

Березовский насупился. Незнакомец вздрогнул и, видя недоверие, написанное на лицах плотно окруживших его людей, весь как-то съежился, рванулся к майору и зачастил:

— Да свой я, свой, разве не видите? За что же…

Березовский брезгливо сморщился и, отстранив его рукой, громко проговорил:

— Свой или не свой — это еще разобраться надо… А пока… Кто старший? — спросил он, обратив взгляд на полуторку с ранеными, оказавшуюся рядом.

— Я, товарищ майор, — хриплым басом ответил сержант с марлевой повязкой на голове, из-под которой торчал клок слипшихся волос.

— Принимай-ка его. Да смотри мне в оба.

…Весть о том, что впереди десант противника, мигом облетела колонну, взволновала людей. Трудно сказать, поверил ли майор задержанному, но перед тем, как начать движение, он принял дополнительные меры предосторожности. В голову колонны поставил еще четыре машины с открытыми кузовами, посадил на каждую бойцов с ручными пулеметами. За этими машинами пустил два орудия, снаряженных по-боевому.

Бойцы держались настороженно, у всех было наготове оружие. Я тоже сидел с заряженным карабином в руках, высунув ствол в окно дверцы кабины. Младший лейтенант Прибыльский стоял на подножке, держась одной рукой за косяк дверцы. Лицо его было невозмутимо, и мне казалось, что он смотрит на меня иронически. С каждой минутой, приближавшей нас к опасному месту, становилось все беспокойнее. Дорога спускалась в лощину и далее, поворачивая влево, поднималась на бугор. Было видно медленно взбирающуюся на подъем полуторку с зенитной установкой. Вслед за ней, ослепительно поблескивая на солнце стеклами, выползла машина Березовского.

— Сбрехал, видно, этот сержант, — не то утверждая, не то спрашивая, пробормотал Прибыльский, просовывая голову в кабину.

Я не успел ответить. Справа от дороги ударил отрывистый, лающий выстрел пушки. За ним еще и еще. Над головами засвистели пули. Машины одна за другой останавливались, резко притормаживая. С них на ходу спрыгивали бойцы. Одни бежали вперед, другие устремились к неглубокому кювету. Я тоже выскочил из машины и, приказав своему помкомвзвода старшему сержанту Филиппову расположить взвод в кювете, побежал вперед. Сердце учащенно билось и порой замирало, когда близко с коротким обрывающимся свистом проносилась пуля. Справа от дороги глазам открылось вспаханное поле, которое подковой окаймляла стена леса. Поле было ровным и пустым, и только посредине возвышался одинокий сарай, крытый соломой. Пушка стреляла откуда-то с опушки леса. Добравшись почти до головных машин, я пристроился в кювете, который был уже густо заполнен артиллеристами, и, переведя дух, стал осматриваться.

Зенитная установка пятилась задом, съезжая с бугра. В кузове у пулемета стоял старшина батареи управления и стрелял короткими очередями по опушке. С левой стороны дороги на обратном скате высоты распоряжался майор Березовский в сдвинутой на затылок каске. Туда заворачивал трактор с орудием на прицепе. Энергично жестикулируя руками, майор показывал механику-водителю и командиру взвода, как лучше развернуться, чтобы орудие заняло выгодную позицию.

— Расчет сюда! Где наводчик? — раздавался его громкий голос.

Рядом в кювете возбужденно переговаривались бойцы.