Иван Удалов: Операция «Шторм»

.. .Продукты наши вскоре кончились, но нужды мы не испытывали. У хозяйки, в доме которой мы жили, был полон двор скотины - три или четыре коровы, несколько свиней и табун овец. Как она управлялась со всем этим хозяйством, представить трудно, но управлялась. С утра и до позднего вечера она поила, кормила, доила, сепарировала молоко, сбивала масло и, как говорится, тепленькое подавала на стол. Пожилые наши разведчики, вроде Спиридонова, души в ней не чаяли, а нас, молодежь, постоянно тыкали носом - вот, смотрите, сколько всего может наработать один человек, А вы, мол, восемь часов поработаете и по девкам шататься. Откуда же оно чего возьмется-то?

Этот маленький островок с населением в какую-то сотню человек, очень дружных и хозяйственных, произвел на каждого из нас большое впечатление. Люди буквально купались здесь в сливках и масле (молоко вообще не считалось за продукт). Вдова варила нам суп из сливок с картофелем и свининой такой, что от мяса ложка стояла. Кушанье не особенно вкусное, несколько приторное, но съешь миску такого супа и целый день тебе больше ничего не надо.

Почти все мы родились и выросли в деревне, но такого обилия продуктов никто никогда не видел. У тощей каменистой земли острова, позволявшей людям держать столько всякой живности, была какая-то тайна…

В лесу от немцев осталась наблюдательная вышка, и мы поочередно несли на ней службу - следили за Рижским заливом. С вышки весь остров просматривался, как на ладони. Больших полей действительно не было -так, клочочки…

С вышки хорошо был виден и залив. Иногда в нем показывались немецкие транспорты. Шли они гуськом под охраной катеров. Мы вызывали наших бомбардировщиков. Что тут потом творилось! Ревели моторы пикирующих самолетов, на палубах и в трюмах рвались бомбы. Суда или горели, как свечи, или тут же тонули. В ледяной воде плавали раненые немцы. Никто их не подбирал.

Всем нам был хорошо памятен 1941 год - переход из Таллина в Кронштадт. Теперь история повторялась. Немцы расплачивались своей кровью, пожиная то, что посеяли сами. И все-таки было жаль смотреть на этих плавающих в штормовом заливе заживо обреченных людей. Тоска подступала к сердцу. Видно, уж такое оно русское, незлобивое, доброе от природы…