Александр Тамоников - Тонкая грань затишья

Командир проговорил:

– Начиная с шестнадцати часов и до пяти утра подразделение малыми группами уйдет отсюда. На посту останется санинструктор, на самой базе – ты. Сеансы до шестнадцати завтра не запланированы, но случиться может всякое. Посему принимай шифрограммы и отвечай, что группа на боевом выходе, возвратится ориентировочно поздно вечером.

– Понял.

– Ну и славненько. Пойду и я подышу свежим воздухом.

Связист усмехнулся:

– Подышите, товарищ капитан. Где вы еще такой воздух найдете?

Ровно в 16 часов младший сержант Кротов и красноармеец Табиев вышли к посту охранения, где службу нес сапер Геннадий Семенов.

Он обернулся на хлипанье воды под гатью.

– Не замерз, Гена? – спросил Кротов.

– Шуткуешь? Это хорошо. Будет ли вам до шуток там, куда идете?

– Посмотрим.

– Удачи вам.

– Ты тут смотри внимательно, Гена, а то придем, а с поста твоего по нам немцы из пулемета врежут короткими очередями.

– Не беспокойся. Если что, отойду на Белый остров и сигнал подам дымом.

– Лучше без этого обойтись. Ладно, пошли мы.

– Счастливо.

Кротов и Табиев в одежде обычных горожан, вооруженные только пистолетами «ТТ», двумя гранатами «Ф-1» и ножами, перебежали поляну и скрылись в лесу, там, где начиналась еле заметная тропа.

До брода через речку Копинку они дошли за три часа, сняли сапоги, завернули штаны, переправились на другой берег. Потом бойцы обогнули поселок с юга, выбрались к кустам у оврага, тянувшегося метрах в ста от садов и огородов улицы Старой, залегли в удобной канаве.

Кротов осмотрел дворы и заявил:

– Так, вон тот, который нам нужен. В овраг и к поселку за мной марш!

Бойцы прошли через овраг, огород, перепрыгнули через плетень и оказались в небольшом саду. Потом они пробрались на задний двор, к двери, ведущей в сени.

Навстречу им вышла женщина, с виду не самая молодая.

Она сразу не поняла, кто перед ней, и промямлила:

– Это чего?..

– Тихо, Варвара, свои мы.

– Какие свои? – Она икнула. – Я вас не знаю.

– В дом пошли, чтобы соседи не видели.

– А мне в сортир надо.

– Так давай быстрей.

Плохо сориентировавшаяся женщина сходила по нужде, вернулась и спросила:

– А вы кто есть-то?

– Друзья Петра.

– У него нет друзей.

– Идем в хату, там объясню. Кстати, Петр не приходил еще?

– Нет.

Табиев взял Варвару под руку, завел в сени. Младший сержант Кротов осмотрелся, прошел вслед за ними, в комнате усадил Варвару за стол. Табиев встал у окна, из которого была видна улица.

– Из леса мы, – сказал Кротов.

– Чего? – Варвара трезвела на глазах. – Из леса? Но ведь там… вы партизаны?

– А кто же сейчас живет в лесу? Разве Петр не говорил тебе, что он на нас работает?

– Петр на партизан?

– До тебя плохо доходит.

– В голове муть, ничего не понимаю. Так Петька партизан?

– Ну да. – Кротов усмехнулся и добавил: – В полицию специально устроился.

– Вот же сволочь!

– С чего это сволочь?

Варвара поняла, что сказала не то, что следовало.

– Сволочь, что скрывал от меня.

– Не хотел впутывать тебя в свои дела. Может, и правильно, хотя, если что, немцы вас обоих повесят. Так что ты лучше помалкивай.

– Кому мне говорить-то?

– Вот и хорошо. Когда Петр должен прийти?

Женщина посмотрела на часы с кукушкой.

– Да уже должен, если на службе не задержат.

– Дождемся.

Варвара скривилась и спросила:

– А чего вы раньше не приходили?

– Не было надобности. Теперь она появилась.

– Да-да, дела у вас. А я пока выпью.

Тетку начал бить озноб. Ее сожитель партизан? Это не шутки. Она видела немецкие листовки, где было написано, что за укрывательство и помощь партизанам наказание только одно – смертная казнь.

Варвара достала из шкафчика бутылку самогона.

– Не много будет? – спросил Табиев.

– Так не только для себя.

– Мы не будем.

– Ну и ладно.

Она налила полный стакан, выпила. На столе стояла миска с соленостями, лежал хлеб.

Женщина поморщилась, закусила и заявила:

– Вы вот что, люди добрые, больше в мою хату не приходите.

– Так мы не к тебе, к Петру.

– Его тут больше не будет. Кончилась наша любовь. Да, вся вышла. – Она выпила еще стакан.

Табиев от окна сказал:

– А вот и Петька Клинько нарисовался. Он тоже под градусом.

Это был сигнал для Кротова.

Тот повалил Варвару на пол, зажал нос. Когда она открыла рот, он стал вливать ей самогон, давая мгновения на вдох. Тетка тут же отрубилась.

Кротов бросил ее на кровать, стоявшую между печью и стеной, задернул занавес, бутылку пристроил на стол и приказал: