Позывной Фанат - Новенький

Понимаю, что говоришь не со зла, просто расстроена. Долгие месяцы, пока я проходил проверку, ты помогала мне, переживала вместе со мной, но чем ближе был этот день, тем сильнее ты молилась, чтобы я не прошёл отбор. Знала бы ты, как же я люблю эти надутые сладкие губки, эти щечки, когда ты, как дитё, обижаешься.

– Милая, ты же знаешь, что я всегда думаю о семье и о нашем будущем, – шептал я на ухо, поглаживая её черные длинные волосы.

Она больше не пыталась вырваться из объятий, и лишь периодически всхлипывала, уткнувшись в мою грудь.

– На сколько подписал контракт?

– На пять лет, – и почувствовав, как защемило сердце, добавил: – Но у меня будет два отпуска в году.

Она, принимая приговор, прижалась сильнее.

Стеклянный купол, гордо возвышающийся над железнодорожным вокзалом, играл солнечными бликами, побуждая приезжих поднять голову вверх. За день через эту красоту проходят тысячи человек, получая благоприятное впечатление как о вокзале, так и о столице Башкирии.

Но это, наверное, имеет значение только для приезжающих и встречающих, а для тех, кто расстается, всё меркнет от мыслей о предстоящей разлуке.

Голуби, постоянные обитатели вокзала, беззаботно прогуливались по серой ленте перрона, рассматривая путников. Безмолвные свидетели тысяч сцен так и не смогли их понять и прочувствовать.

– Чего дрожишь? Вроде тепло на улице. Иди ко мне, глупая.

Неосознанно подчиняясь, она всё же обиженно буркнула:

– Я не глупая.

Я боялся смотреть в её глаза, понимая, что там увижу. Всеми частями тела, каждым движением, каждым вздохом она говорила «Останься», но, понимая тщетность своих просьб, произнесла:

– Значит, теперь ты приедешь только через десять месяцев? Да?

В её тихом и родном голосе пряталась боль. В горле встал ком.

– Не знаю, Милая, как руководство определит, – я пытался сохранять стойкость. – Я постараюсь приехать как можно раньше.

Часы на перроне отсчитывали минуты до отбытия поезда, люди в суматохе сновали с большими сумками, а мы продолжали стоять, обнявшись. Нам многое надо было успеть сказать друг другу, поэтому мы просто молчали.

Всё-таки зря оставилили детей дома с бабушкой, они бы нашли, о чём поговорить.

Поезд отъезжал всё дальше, а передо мной стоял её образ. Я знаю, она сейчас плачет. При мне она сильная и не даёт усомниться в её выдержке и характере, но стоит ей укрыться от моего взора, как она выплескивает эмоции наружу. Ей это нужно, ведь ко всем прочим испытаниям нашей любви ещё обрушилось испытание временем и расстоянием.

Душа разрывалась на части. Одна вопила и рвалась назад, к любимой, к детям, к семье, к родному дому, в котором я знал каждый гвоздик, а вторая мужественно держалась под натиском страшной бури.

Так надо. Это мужская работа, и кто-то должен её делать. Так будет лучше для моей семьи, ведь я смогу их обеспечить. Да и там я нужней. Рядом с такими же смелыми парнями я смогу принести мир многим людям.

Перебирая тысячи вариантов и находя всё новые и новые доводы в пользу своего выбора, в конце концов я уснул под монотонный стук колес. Поезду нет дела до твоих переживаний и мыслей. Он просто идёт по расписанию и ему невдомёк, что для кого-то это начало нового, неизведанного пути.

Чем ближе был пункт назначения, тем сильнее пробирал мандраж. Что ждет в новом коллективе? Как они примут? Там же звери, настоящие профессионалы.

Вечерами, собираясь с пацанами у БМП 1 1 Боевая Машина Пехоты , мы, бывало, делились слухами об этих ребятах. Кто-то рассказывал об их стычках с противником в лесу, когда даже малыми группами обращали превосходящие силы противника в бегство. Кто-то упоминал их дерзкие вылазки в укрепленные районы неприятеля, где они сеяли такой шухер, что боевики ещё долго не могли понять, что произошло. Кто-то говорил, что на тренировках они специально не спят по пять суток и всё время двигаются. Даже ночью не останавливаются на отдых и кушают исключительно на ходу, чтобы приучить организм к настоящим стрессовым ситуациям. Если вообще едят, конечно.

***

Однажды мы видели их. Я помню тот день до мелочей.

Знойное солнце, безжалостно отнимающее наше желание жить, висело над пыльной дорогой, где наша колонна битый час ждала разрешения двигаться дальше. Но команды всё не поступало. Впереди, на маршруте , в небольшом селе уже затихал бой. Перестрелка была насыщенная, звуки автоматных очередей перебивали рокот громогласных пулемётов и вся классическая симфония этих мест усиливалась выстрелами из РПГ-7 и тридцатимиллиметровой пушкой БТРа.