Евгений Сергеев - Юркино небо

– Есть, отставить, товарищ майор.

– В машину марш!

– Есть! – И Юра будто бы вспорхнул в кузов.

Сидящие в кузове вчерашние кандидаты всё слышали и прекрасно поняли, что произошло. Они также были уверены, что их отчисляют. Радости не было предела, и в самом центре всего этого веселья был он – Юра Сергеев – самый счастливый человек на свете. Он уже твёрдо знал, он будет лётчиком!

– Товарищ майор, разрешите обратиться? – спросил из кузова кудрявый рыжеволосый парень, опершись на борт грузовика.

– Разрешаю, курсант Астафьев.

– Вы сказали – в школу… Мы же, вроде в училище поступали?

– Это одно и тоже.

– А где она находится, куда нас повезут? – встрял с вопросом Юра.

– Курсант Сергеев, Вы хоть и не под присягой пока, но уже привыкайте обращаться по форме. Берите пример с курсанта Астафьева.

– Виноват, – вытянулся по стойке смирно Юра.

– Отвечаю на вопрос. В Толмачёво.

***

С чего начинается армия? Пожалуй, с бани. Всю старую одежду в вещмешок, туда же записку с именем хозяина, шайка, лыковая вехотка, кусок хозяйственного мыла, и вперёд, мыться.

После бани курсантам выдали новое бельё, одежду военного образца, сапоги и на постриг, то есть стричься, согласно уставу. А будущее уже виделось радужным и праздничным. Хотелось в небо, за штурвал истребителя, под рёв мощного двигателя пронзать облака!

Это в будущем, а пока – учёба. Первым делом, курс молодого бойца, зубрёжка наизусть устава и, наконец, принятие присяги! День торжественный и знаковый для каждого, кто выбрал путь служения Родине, для кого долг и честь – не пустые слова, произносимые по поводу и без. А ещё, присяга – это момент необычайного единения воинского братства, чувства локтя, ответственности не только за судьбу Родины, но и судьбы твоих товарищей, стоящих рядом в одном строю. И от этого Юру наполняла гордость. Единственное, что его сейчас тяготило, так это то, что не смогли приехать его родные, и разделить с ним всю торжественность этого момента. Увы, не всё ожидания сбываются.

Новоиспеченных курсантов распределили по группам, взводам и отделениям. Результат распределения вывесили на доске объявлений в коридоре их казармы. Ребята шумной толпой сгрудились вокруг стенда в надежде как можно скорей найти свою фамилию.

– Юрка, Юрка! Тебя куда? – Спросил Костя.

– Не понял. Группа «АР», – ответил Юра.

– И меня туда же. А что это? Знаешь?

– Понятия не имею. Вот «АДД» – авиация дальнего действия, вот «ИА» – истребительная авиация.

Под загадочной аббревиатурой «АР» значилась экспериментальная группа авиаразведки. Забегая немного вперёд, надо пояснить, что с экспериментом у училища, или у тех, кто его задумывал, ничего не вышло. Группа изучала теорию в течение года, а вот до практики так и не добралась. К сожалению, соответствующее оборудование на самолёты училища так и не поступило, хотя неоднократно вышестоящему начальству подавались рапорты. Поэтому летали курсанты группы «АР» с инструкторами других групп и изучали одновременно премудрости и бомбардировки и истребителей.

Началась суровая учебная рутина. С утра и до вечера физкультура, теоретические занятия и строевая. Учились ориентироваться по картам на местности в связи с чем, оббегали всю округу вдоль и поперёк, имея при себе лишь компас и карту. В свободное время зубрёжка устава и положений всех мастей, стирка и подшивание подворотничков и, опять строевая. Ходили строем много, долго, до изнеможения. Занятия эти не прекращались круглогодично, не взирая ни на погоду, ни на праздники.

Как всегда, неожиданно пришла зима. Но работы не уменьшилось, даже наоборот, прибавилось, учитывая расчистку от снега не только территории училища, но и прилегающего аэродрома. А поскольку главный солдатский инструмент – это лопата, жизнь курсантов стала ещё «активнее и насыщеннее». Не останавливался этот процесс, даже в пургу или буран. Взлётно-посадочную полосу, держали чистой всегда. Каждое утро, независимо от погодных условий, кроме тумана и урагана, курсанты начинали утреннюю зарядку с лопатами и скребками, а начальник училища Лисицин с зарядки в воздухе. Поднимался, делал несколько фигур высшего пилотажа и спускался на завтрак.

Зима в тот год выдалась чрезвычайно снежной и ветреной. На расчистку выходили повзводно. И всё равно, несмотря на почти круглосуточно прилагаемые усилия, переметало так, что пройти – проехать было порой невозможно. В конце декабря, во время очередной лопатной вахты, взвод Юры наткнулся на тело. Человек лежал, почти полностью занесенный снегом. Откопали. Жив. Перенесли в столовую. Пришёл в себя. Оказывается это старик Макарыч, как его все тут называли. Он на лошади продукты возил в училище. В этот раз вёз новогодний праздничный паёк. Говорит, застрял. Пришлось бросить коня с повозкой и идти самому, да сил не хватило. Начальник караула отрядил Юрин взвод на вызволение коня с продуктами из снежного плена. Несмотря на наступившую темноту, нашли быстро. Оказывается, Макарыч всего полкилометра не доехал. Сани занесло почти полностью, а вороного коня было хорошо видно на снегу в свете фонариков. Подошли, успокоили коня, как смогли, и давай копать.