Георгий Свиридов - Победа достается нелегко

— И я с ним, — сказал Тюбиков.

Омаров не возражал.

— Понимаю, понимаю, — он взглянул на часы. — Завтрак в девять утра. К этому времени быть на месте.

— Что вы, Карим Омарович! Да мы через два часа будем на месте.

На танцплощадке тесно. Шарканье сотен пар ног заглушало оркестр. Тюбиков и Коржавин нырнули в толпу и с ходу «разбили» танцующих девушек. Но не успели они сделать и нескольких па, как музыка оборвалась. Коржавин опустил руки.

— Благодарю вас.

— Не за что, — ответила девушка и, взяв под руку подружку, ушла.

Тюбиков осматривал публику.

— Для начала неплохо, — сказал он.

— Что такое не везет и как с ним бороться.

— Только смелостью.

Заиграли танго. Тюбиков подхватил Руслана.

— Идем! Вон в беленьких платьях, давай разобьем.

Но в беленьких платьях скривили надменно губы:

— С вами? Нет, нет, вы ошиблись адресом.

Коржавин почувствовал, как его лицо, шея и уши наливаются жаром. Хоть провались со стыда!

— Давай вот этих, — предложил Тюбиков.

Но Руслан отрицательно замотал головой:

— Хватит. Иди сам.

— И пойду!

Тюбиков направился к девушкам, стоявшим у ограды. Руслан остался один. Он отошел в сторону. Мимо медленно проплывали пары. Ему тоже хотелось так же беззаботно и свободно танцевать с девушкой. Но на всей танцплощадке нет ни одной знакомой. А идти снова и получить отказ он не хотел. Руслан осмотрелся. Где бы примоститься поудобнее, так, чтобы все видно было и не мешать танцующим? Мимо, держа за талию партнершу, проплыл Тюбиков. Он подмигнул Коржавину, как бы говоря: не стой, действуй! Руслан кивнул, отвечая: мол, ладно, сам знаю…

Руслан вышел из гостиницы, чтобы немного побродить по городу. Утро было в полном разгаре. Люди спешили на работу, трамваи и троллейбусы шли переполненные пассажирами. Лучи солнца, теплые, яркие, пробивались сквозь густые кроны деревьев и желтыми пятнами ложились на тротуар. Моечная машина, рассыпая веер брызг, медленно катилась по улице, оставляя после себя широкий мокрый след.

Руслан шел, углубившись в свои мысли. Он не заметил, как серая «Волга» сбавила скорость, подъехала к тротуару и в открытую дверцу выглянул подполковник. Руслан только вздрогнул от неожиданности, когда услышал свое имя.

— Рядовой Коржавин!

Руслан обернулся. Кто может знать его в этом городе? И тут же на его напряженном лице вспыхнула улыбка. Перед ним был подполковник Афонин.

— А ну, покажись, призер!

— Здравия желаю, товарищ подполковник!

— Здравствуй, здравствуй. — Афонин дружески протянул руку. — И поздравляю! Молодчина! Я все видел.

— Вы были в зале?

— Был, с помощью телевизора. Я остановился у Джаббара Юлдашевича, и мы вечером смотрели финальные поединки. Ты замечательно боксировал. Я рад за тебя! Прими мои самые сердечные поздравления и пожелания.

— Спасибо, товарищ подполковник.

— Садись в машину! Покажу тебе город.

— Спасибо, товарищ подполковник.

Руслан сел в машину на заднее сиденье, рядом с Афониным. «Волга», набирая скорость, помчалась по улице.

— Товарищ подполковник, а вы к нам зайдете?

— Нет, я сейчас спешу.

— Разве штаб округа так рано работает?

— Не в штаб, а в гости.

— В гости? В восемь утра?

— Именно, к восьми утра. Григорий Васильевич Шелест любит точность.

Коржавин круто повернулся.

— Шелест? — воскликнул он удивленно. — Комбриг Шелест?

— Да, Шелест.

Коржавин умоляюще посмотрел на Афонина:

— Товарищ подполковник, возьмите меня… Я хоть одним глазом посмотрю на Железного комбрига!

Афонин молча курил папиросу. Руслан ждал. Неужели он не увидит живого героя гражданской войны?

— Товарищ подполковник!

Афонин потушил папиросу и положил руку шоферу на плечо.

— Вези прямо к Шелесту.

Водитель круто завернул машину.

— Спасибо, товарищ подполковник! — поблагодарил Руслан и тут же спохватился: — А как же я? Никого не предупредил…

Афонин успокоил:

— Не беспокойся. Никифорову я позвоню, как только приедем.

Григорий Васильевич Шелест жил на тихой тенистой улице в скромном одноэтажном доме. Дверь открыла пожилая женщина в теплом платке, накинутом на плечи. Афонин представился. Женщина впустила гостей.

— Входите. Григорий Васильевич у себя.

В небольшой комнате, стены которой были завешаны картами и картинами, стояла простая, старой выделки, мебель. Из-за письменного стола, на котором лежали стопкой книги, груда писем, газеты, журналы, поднялся пожилой человек невысокого роста. Мужественное, испещренное морщинами лицо его было спокойным, властным и в то же время каким-то по-отцовски добрым.