Георгий Свиридов - Победа достается нелегко

— По машинам!

Через несколько минут мы уже находимся далеко от военного городка. Бронированные вездеходы идут с большой скоростью. Поеживаясь от встречного ветра, мы теснее прижимаемся плечами друг к другу. Однообразный ровный гул мотора клонит ко сну. Машины идут с погашенными фарами.

Покачиваясь в ритм движению, солдаты на задних сиденьях спят. Я не могу спать в машине. А жаль. Надо уметь использовать для отдыха каждую спокойную минуту. Впереди — тяжелый день.

— Корж, подвинься! — просит Зарыка.

Отодвигаюсь. Он согнулся и начал стаскивать сапог с правой ноги.

— Ты что, плохо намотал портянку?

— Тише! — шепчет Зарыка. — Лучше помоги. Жмет, проклятый!

Опускаюсь на корточки, чтобы помочь ему стащить сапог, и чуть не вскрикиваю от удивления: на его правой ноге надет левый сапог!

— Ты что, перепутал?

— Да нет, — шепчет Евгений. — У меня оба — левые.

— Оба левые?

— Тише ты! Конечно оба. Не десять же!

Мне совсем не смешно. Я ищу глазами второго мученика. У кого же два правых?

Впереди, на первой скамье, согнувшись, кряхтит Мощенко. Стянув сапог, сержант сует его под скамейкой Зарыке.

— Возьми, зануда, свое табельное имущество.

Они торопливо обмениваются сапогами.

— Менка без переменки, — ехидничает Чашечкин.

В районе полевых занятий нас встретила кухня. Один вид походного котла сразу придал нам бодрости и подвысил настроение. Команду «На завтрак становись» выполняем моментально.

У кухни выстраивается очередь. Повар, в лихо сдвинутом набекрень белом колпаке, накладывает в солдатские котелки гречневую кашу и поливает мясной поджаркой.

Располагаемся прямо на земле, попарно. У нас с Зарыкой котелок на двоих.

— Корж, держи ложкой свою часть каши, — предлагает Евгений. — Сначала я свою съем, а потом ты будешь.

— Женька, это не суп, на каше не выгадаешь.

— Жалко, — притворно хмыкает Евгений.

Мы быстро работаем ложками. Потом, обжигаясь, пьем сладкий чай вприкуску с хлебом.

Покончив с завтраком, солдаты растянулись на земле. Зарыка вытащил из кармана небольшую книжицу. Он всегда носит книги с собой. Я прочел название: «Ракеты».

— Интересная?

— Нужная. Технику надо знать, мой мальчик. Вот скажи, когда в прошлой войне была запущена первая боевая ракета?

Я знаю, что спорить с Зарыкой по вопросам истории и тем более по техническим вопросам бесполезно. И отвечаю, что, мол, не хочу повторять того, что всем давно известно.

— А ты повтори. Повторение — мать учения.

— Отстань!

— Ты просто не знаешь.

— Не мешай моему желудку заниматься осмыслением пищи. От твоих бородатых вопросов у него может испортиться настроение.

— Вполне сочувствую. Только ты, Корж, разъясни, пожалуйста. Это только у тебя или у всех боксеров?

За спокойным и вежливым тоном скрывается какая- то ловушка. Я ее предчувствую, но разгадать не могу. И отвечаю неопределенно, пожав плечами:

— А ты, Евгений, собственно, о чем?

— Ну, о том самом, что в твоей голове. О сером веществе.

— Ах вот ты о чем! О сером веществе, значит.

— Ну да. О сером веществе, о мозге. Они что, Корж, только у тебя в желудок перебазировались или у всех боксеров?

— При чем тут бокс?

— Ты же сам сказал, что твой желудок занимается осмыслением пищи. А, как установлено наукой, думать можно только мозгом. Вот я и делаю элементарный вывод: боксеров слишком часто бьют по голове, и они, чтобы уберечь свои мозги, прячут их в животе. Верно?

На лице Зарыки наивность. Но я вижу, как радость клокочет в его сердце и он еле сдерживает довольную ухмылку. В нашу сторону поворачиваются солдаты, прислушиваются.

— Замолчи, — прошу я.

— Мальчик мой, не повышай голоса. Это принесет тебе двойной вред: ты надрываешь голосовые связки и подрываешь свой авторитет.

Зарыку теперь не остановить, Нужно срочно менять тему. И я спешно отвечаю на его первоначальный вопрос:

— Первая боевая ракета была запущена немцами. Тринадцатого июня тысяча девятьсот сорок четвертого года фашисты запустили реактивный беспилотный самолет-снаряд Фау-1. Эти ракеты относятся к классу «земля — земля». Гитлеровцы их использовали для бомбардировки южных районов Англии и Лондона. Вам понятно, товарищ Зарыка?

— И это все, товарищ Коржавин?

— Нет, не все. Первую баллистическую ракету Фау-2 класса «земля — земля» также запустили гитлеровцы. Это произошло утром восьмого сентября тысяча девятьсот сорок четвертого года. В местечке Вассенар, что неподалеку от голландской столицы Гаага. Ракеты произвели огромные разрушения и ударили по нервам флегматичных англичан. Моральное воздействие ракет было потрясающим. И не только в Англии. Во многих странах военные специалисты начали шевелить мозгами в области ракетостроения. За последние годы ракетная техника шагнула далеко вперед. В заключение краткого исторического обзора могу сообщить, что один из изобретателей ракеты Фау-2 профессор Вернер фон Браун сейчас жив. Этого убийцу тысяч мирных жителей, этого фанатичного приверженца гитлеровской фашистской партии с радостью приняли американцы. В тысяча девятьсот пятьдесят пятом году эсэсовец Вернер фон Браун принял гражданство США и, как известно из газет, трудится для своих новых хозяев с таким же рвением, как и для Гитлера. Его адрес: штат Алабама, испытательный полигон управляемых снарядов. Там, в бетонированном каземате, фашист Вернер фон Браун потеет над созданием новых мощных ракет, из кожи лезет, чтобы догнать советских ракетостроителей. Вот так, товарищ Зарыка. Книжки читать надо.