Александр Черваков - Две стороны. Часть 2. Дагестан

«Теперь точно началось!» – испуганно мелькнула мысль в мозгу лейтенанта, и он, сняв автомат с предохранителя, кинулся на звуки выстрелов. Прожекторы слепили прямо в лицо, и что там впереди – не разглядеть. Щербаков бежал, постоянно спотыкаясь на крупной щебенке, и старался как можно ближе прижаться к вагонам эшелона. Сзади поспевал Кравченко, на ходу передергивая затвор автомата.

«А вдруг на нас напали?» – мелькали в Сашкиной голове мысли. – Меня же как в тире видно!» Сбавив бег и стараясь прятаться в тени вагонов, лейтенант, пригибаясь, спешил на раздающиеся крики. Выстрелов больше не было. Приблизившись к последним вагонам эшелона, Щербаков заметил два тела, лежащих недалеко от мачты прожектора и стоящего над ними с автоматом в руках капитана Чугаева. Одно из тел лет двадцати от роду попыталось подняться, – Э, камандир, ты чё? Мы же в вашем полку служили, брат!

– Лежать! Руки за голову! – блестя стеклами своих затемненных очков, заорал Чугаев и наставил автомат на пытающегося что-то сказать парня.

– Э, ты ваще чё делаэшь? – второй из лежащих на залитой мазутом щебенке парней, видимо ровесник первого, тоже попробовал подняться, но был остановлен направленным на него стволом автомата.

Тем временем к месту событий подбежали несколько солдат и офицеров с автоматами наперевес, и со стороны штабного вагона подошел среднего роста, немного располневший майор лет тридцати с красным лицом. В свете прожекторов на его могучей шее блеснула массивная золотая цепочка.

– Товарищ майор, – стал докладывать Чугаев, – задержаны двое подозрительных, которые пытались завязать контакт с бойцами нашего эшелона. Утверждают, что служили в нашем полку, пришли земляков искать.

– Ну это пусть местная милиция разбирается, где они служили. Пускай скажут спасибо, что не пристрелили, – глядя на лежащих, сказал краснолицый майор, впоследствии оказавшийся майором Бельским Андреем Васильевичем, командиром второго мотострелкового батальона. Тем временем со стороны станции прибежали трое местных милиционеров в касках и с автоматами АКСУ.

После непродолжительной беседы майора Бельского с представителями местной власти, задержанных, извергающих проклятья в сторону Чугаева на русском языке и местном диалекте, милиционеры отконвоировали в сторону светящегося вдалеке вокзала.

Бельский приказал всем расходиться по постам, предварительно проверив автоматы на предмет наличия патрона в патроннике. Отведя в сторону Чугаева, он сказал: «Слава, ну ты какого хрена тут стрельбу развел? Сам говорил, что не надо провоцировать местное население и сам же войну тут устроил. Это спасибо эти обезьяны, – он махнул в сторону расходящихся по постам солдат, – палить не начали, а то бы тут друг друга в темноте перестреляли.

– Андрей, ну так получилось, – начал оправдываться замполит, – эти двое подошли к эшелону, стали к солдатам приставать «кто-откуда». Наши дебилы, – имея ввиду солдат батальона, продолжал Чугаев, – начали изливать душу, вместо того, чтобы отогнать местных. Я подошел, попросил их уйти, так они на меня с матом наезжать стали, хотели уже в вагон залезть к минометчикам. И что мне оставалось делать?

– К минометчикам, говоришь? Ну я им завтра звездюлей дам, чтобы знали, как в карауле стоять!

Сверкнув парой передних золотых зубов, Бельский повернулся и зашагал в сторону штабного вагона.

Щербаков возбужденно рассказывал случившееся разбуженным выстрелами офицерам танковой роты. Несмотря на поздний час, оживление чувствовалось по всему эшелону. Наступило время сдачи дежурства. Щербаков сдал смену Прошкину и долго еще не мог заснуть на вагонных нарах, вслушиваясь в ночные звуки и прокручивая в голове случившееся.

Утро 20 августа 1999 года выдалось жарким и солнечным. Небо заволокла еле заметная белесая дымка, не спасающая от надвигающейся жары. Горы были совсем рядом, их предгорья начинались всего в нескольких десятках километров. После раннего подъема в шесть утра, построения и завтрака, состоящего из сухпая, к стоящему эшелону подкатил маневровый тепловоз. Отцепив часть вагонов с техникой, он потащил их на отдельную ветку, уходящую в глубь старой разгрузочной базы, обнесенной бетонным забором. Рельсы упирались в тупик, а по левую сторону от них вровень с полом платформ шел длинный высокий перрон и складские ангары. Так как перрон тянулся метров на сто, с платформ на него могли съехать одновременно несколько единиц бронетехники, что, в отличие от единичной погрузки в Анисовке, ускоряло процесс разгрузки. База находилась недалеко от стоящего на запасных путях эшелона, и весь процесс был хорошо виден.