Нина Емельянова: Рождение командира

Сегодня все окружающее виделось Лещенко необыкновенно отчетливо. Вот среди двух полос ржи показалась межа, повернулась, как стрелка часов, и пропала, а ему еще ясно видится комковатая серая земля, редко поросшая отдельными колосьями и кустиками васильков. Лиловый пятилистник куколя нарядно мелькнул во ржи, дерево встало у дороги, дуплистое и огромное, как крепость. В поле было спокойно. Старик белорус, высокий и худой, в домотканой холщовой рубахе, косил полоску клевера, остановился и долго смотрел им вслед. Потом что-то понял и, сорвав шапку, согнулся в поклоне. Мальчик лет десяти побежал к шоссе посмотреть на машину, испугался и остановился. Две женщины жали серпами ячмень.

Направо от дороги из-за холма появилось темное пятно леса и стало приближаться. По опушке этого леса на карте лежала линия дороги на Столбцы, по ней должна была пройти сначала 9-я кавалерийская дивизия, а за ней и 10-я. Но ни дороги, ни даже следов конников не было видно.

«Не слишком ли мы их обогнали?» — подумал Лещенко. Он продолжал пристально вглядываться. Лес двигался навстречу машине, высылая вперед отдельные деревья. Густая его темно-зеленая стена так и осталась в километре от дороги и загородила собой широкое пространство, видимое прежде с шоссе.

«Как зеленые кулисы, точь-в-точь!» Дорога повернула и пошла под уклон. Солнце оказалось точно позади, и перед Лещенко легла ослепительно белая песчаная полоса. По ней убегал кузов машины Потапова, задние колеса ее, быстро вращаясь, выбрасывали бурунчики пыли и печатали за собой однообразный и резкий узор. Легко катилась прицепленная к машине задом наперед пушка.

— Где все-таки наши? Как думаешь, Беляев? — сказал Лещенко своему шоферу. — У Несвижа так и так придется нам остановиться.

Налево, в полутора километрах, показались две деревни, разделенные широким лугом. И четко, как бывает в утренние часы, возник впереди город Несвиж с ярко-белыми стенами домов, колокольнями, зеленью деревьев, красными скатами черепичных крыш. Направо у дороги, на взгорье, за широкой полосой поспевающей ржи, показались строения — машина Потапова уже подходила к ним, — длинные, низкие, сложенные из кирпича здания, высокая кирпичная труба завода, несколько деревянных сараев, полуразвалившиеся кладки кирпича около них — все это попадало в поле зрения лейтенанта на несколько секунд, но и промелькнувшее оставалось запечатленным. Солнце уже поднималось, а свежесть и яркость красок были те же. Дома города становились виднее и все приближались…

Звук выстрела и разрыв снаряда возникли одновременно. Машина Лещенко бежала по-прежнему. Впереди машина Потапова, свернувшая у завода вправо и на миг загороженная кустами и деревьями, снова показалась, и расстояние до нее стало резко сокращаться. Она повернулась боком, из мотора вырвалось пламя. Беляев круто затормозил. Лещенко выскочил из кабины — дома и деревья у дороги словно толкнулись вперед и остановились — и побежал к машине Потапова. Огонь вился по ее борту, по скатам, брезентовый верх загорался высоким костром. Дым заволакивал черным клубом кабину шофера.

Мгновенное изменение всего вида машины, только сию минуту стройно и легко катившейся по дороге, еще казалось лейтенанту невероятным, неправильно им понятым; вот сейчас все станет, как было! Но уже ясно видна непоправимость случившегося: убитый боец, лежащий около заднего колеса, неуклюже осевшая набок искалеченная пушка, бегущий навстречу ему Потапов… Груздев, шофер первой машины, шатаясь, почти падая и выпрямляясь, шел через дорогу, страшно мотая опаленной головой и срывая с груди клочья горящей гимнастерки.

— Занять боевой порядок у завода! — приказал Потапов, сбегая с дороги и показывая рукой в сторону кирпичных сараев. — Тащи всех сюда!

— Заворачивай машину! — крикнул Лещенко.

А Беляев уже поворачивал. Лейтенант побежал туда же, куда и Потапов, сближаясь с ним; в мыслях мелькнуло, что он как бы ожидал опасность, но где-то дальше, впереди, не сейчас… Наводчик Задорожный спрыгнул с машины и, догоняя лейтенанта, на ходу снимал автомат.

…Второй снаряд — Лещенко почувствовал страшное нагнетание воздуха на себя — разорвался, когда до Потапова оставалось полсотни шагов. Сам ли он успел упасть или отбросило его воздухом, лейтенант не понял, вскочил, провел рукой по груди, по животу — все было цело. В ушах гудело, будто по ним ударили тяжелым. Впереди на зеленой траве, обхватив руками правую ногу выше колена, приподнимался и падал Потапов. Кровь темным пятном смачивала его выгоревшие солдатские шаровары. Лещенко оглянулся позвать бежавшего следом Задорожного… А наводчик уже неподвижно лежал ничком со свалившейся пилоткой, почерневшим от крови затылком, выбросив вперед руки, как бы стараясь обхватить землю, неудержимо уходящую от него. Все развертывалось с непостижимой стремительностью, события набегали одно за другим.