Михель Гавен - Дорогая Альма

— А кто нашел Неллу? — спросила Варя негромко.

— Один добрый человек, — скромно ответила Маренн.

— Ой, ти глянь, тута еще пес приполз, — воскликнула Пелагея, выглянув в окно. — В кровище весь. Вона лежить на боку.

— Собака? Собака? Где? Дайте я посмотрю. — Варя приподнялась на локте, Пирогов помог ей.

— Это Граф, — выдохнула она, взглянув. — Собака нашего командира, майора Лопатина. Отец щенков. Нашел меня… По запаху нашел.

— Ну, вот и все собачье семейство в сборе, — попробовал пошутить Пирогов. — Хотя бы так.

— Глянь, у него к ошейнику что-то привязано, — заметил лесник, прищурившись. — Свирток какой-то.

— Надо бы взять. Да подпустит ли он нас? — усомнился Пирогов. — Мы — чужаки.

— Подпустит, — уверенно ответила Маренн. — Мы — чужаки, но хозяйка — здесь, с нами. Он для того и принес этот сверток, чтобы передать ей.

— Я спущусь вниз. — Варя попробовала встать. — Я должна перевязать его. Он выбился из сил. Ему нужна вода.

— Ни в коем случае, — остановила ее Маренн. — Дайте собаке команду в окно. А мы спустимся. Иван Петрович возьмет сверток. А я посмотрю, куда он ранен. Если получится, надо перенести его в дом. Приготовьте миску с водой, — попросила она Пелагею. — Собака обезвожена и хочет пить. Ну и что-то поесть потом.

— Это я мигом, мигом, — снова засуетилась лесничиха.

— Нет, я не могу лежать и ждать! — Варя резко распрямилась и вырвала катетер. — Там Граф! Ему нужна помощь! Граф, здесь, мой родной! Я здесь! — Она соскочила с лавки и бросилась к двери, на белоснежных бинтах расплылись яркие капли крови.

— Стойте! Так нельзя! — Пирогов попытался остановить ее. Оттолкнув его, девушка выбежала на крыльцо.

— Граф! Я здесь! Я иду!

Измученная собака вскинула голову и, радостно скуля, поползла к ней, оставляя на траве кровавый след. Подбежав, Варя обхватила пса за голову, и оба они упали ничком. Было слышно, как Варя что-то ласково говорит собаке, целуя его голову, а он облизывал ее, поскуливая.

— Нема мочи смотрить, — жалобно проговорила Пелагея, вытирая слезы. — Ось страждальцы!

— Не об них одних плакать надобно, — мрачно ответил Никола. — О себе подумай. Что самих-то нас ждеть.

— Варя, вам надо немедленно вернуться, вы и так потеряли много крови.

Пирогов спустился с крыльца, подошел к девушке, но едва прикоснулся рукой к ее плечу, послышался рык — пес показал клыки.

— Графушка, это свои, нельзя. Фу! — Варя ласково погладила пса между ушами, ветер шевелил ее спутанные светлые волосы, бледное лицо было залито слезами. — Этот человек поможет нам, — объясняла она собаке. — Я не смогу тебя поднять, а он тебя отнесет, ты позволь ему, пожалуйста. И не бойся, здесь с нами ничего не случится. Дай я посмотрю, что ты принес. Это Алексей Васильевич тебя послал? Что здесь?

Дрожащими бледными пальцами Варя развернула покрытый пятнами крови кусок красной ткани.

— Это знамя бригады, — ахнула она. — а внутри — документы и фотография. И еще написано что-то… на обороте фотографии. — Голос ее задрожал. — «Живи!» Это рукой Женьки написано. Вот он, с Лопатиным и Ещенко, и Граф с ними. Они на Первомай фотографировались в городе. Видите?! — Варя протянула фотографию Пирогову. В это время силы покинули ее. Она пошатнулась. Забыв о собаке, Пирогов подхватил девушку на руки. Собака молчала.

— Несите ее в дом, Иван Петрович, — приказала Маренн. — Я снова поставлю капельницу! И сделаю перевязку. И возвращайтесь сразу за собакой. Я вижу, у него перебита задняя лапа и, вероятно, есть еще ранение, колотое, в холку. Соберите документы пока, — попросила она лесника. — Их надо спрятать подальше. Если придет исполнительная команда, такая находка может дорого стоить.

— Вы со мной не возитесь, — произнесла Варя, едва перевязка закончилась, — вы, если можно, оставьте мне медикаменты, шприц и набор для капельницы. Я сама себе все сделаю и Графа вылечу. Он со мной теперь, я — сильная, я все смогу. — Она ласково погладила между ушей овчарку, которая лежала на лоскутном коврике у скамьи.

Когда Пирогов отнес Варю в хату, Граф сам дополз до крыльца и безропотно позволил незнакомцу поднять его в дом. Маренн обработала и перевязала раны собаки, а лесничиха напоила его родниковой водой.

— Да, конечно, я все оставлю, — ответила Маренн мягко и наклонилась к саквояжу.

Услышав шуршание бумажной упаковки, собака навострила уши. «Как ты похож на Айстофеля, — с улыбкой подумала Маренн. — Тот же внимательный умный взгляд и манера разглядывать человека, чуть наклонив голову набок. Красавец и настоящий смельчак». Она положила на табуретку запечатанную бутылку физраствора, коробку с двумя шприцами и несколько пузырьков с лекарством.