Иван Семин - Сталинградские были

Круглолицый телефонист Василий Черных сидит в командирской землянке. Возле него автомат, прислоненный к столу, а на столе, у телефона, пяток гранат «Ф-1». Он не видит бомбежки, но по слуху довольно точно определяет обстановку. Тяжело вздрагивает земля, за деревянной обшивкой противно шуршит, осыпаясь, песок, но визга осколков не слышно. Значит, гитлеровцы «обрабатывают» соседний участок. «Скоро, видимо, примутся и за наш», — думает Черных.

Это подтверждают и разведчики.

— На правом фланге полка, — докладывает они, — немцы готовятся к атаке.

Командир полка, теребя седеющий ус, сосредоточенно смотрит на карту, испещренную цифрами, стрелками, кружочками, подковками. Справа от него утром располагались пулеметы второго батальона. Сейчас там немцы, и они готовятся к атаке. Не выбей их оттуда, маленький участок может превратиться в большой плацдарм, через который врагу легче будет прыгнуть к Волге. Он опять сосредоточенно смотрит на карту, сверяет сводки, донесения, сопоставляет их. Очень они неутешительны!

«Неужели не выбьем? — спрашивает он сам себя, совершенно забыв, что этот вопрос задавал себе не один раз. — Хорошо бы сейчас получить штыков тридцать — сорок для подкрепления!.. А кто их даст? Комдив отказал наотрез. У самого ни одного человека нет».

— Василь, Черных, не спишь? — спрашивает он телефониста.

— Никак нет, товарищ майор!

Вопрос командира не случаен. Напарник Василия Черных Иванов уехал за Волгу с важным поручением. Заменить его некем, и Черных уже третьи сутки бессменно дежурит у аппарата.

— Ты вздремни, пока у нас тихо, — участливо говорит майор. — А Иванов теперь уже должен скоро вернуться. Он без причины не станет мешкать.

Черных глядит на командира и вспоминает отца. Отец тоже был кадровый военный, служил на западной границе. В начале войны его товарищи прислали письмо, в котором просили семью погибшего стойко и мужественно перенести тяжелое горе…

Нет, майор внешне не похож на отца Черных, но в манере его разговора, в грустном взгляде усталых глаз есть что-то роднящее их… «И он тоже часто рискует жизнью, — думает Черных. — Случись что — и остались дети без отца…» Ему хочется поговорить на эту тему с майором, но голова тяжелеет и клонится на грудь. В легком забытьи он роняет телефонную трубку, долго ищет ее на полу около ног. Рука как чужая, пальцы шевелятся вяло. «Будут вызывать, тогда подниму… Не иголка, найду сразу…» — думает Черных, закрывая глаза. Приятная дремота овладевает им. Голова опускается еще ниже, и пилотка, соскочив с коротко остриженных волос, падает рядом с телефонной трубкой.

Майор отрывает глаза от карты и, глядя на молодого телефониста, горько улыбается. Юнец, совсем юнец! Ему бы теперь только, как молодому жеребеночку, носиться наперегонки с товарищами, аукаться в лесу и лукаво подмигивать сверстницам, а он пришел воевать, не зная даже, из каких частей состоит винтовка. Да один ли он такой! Были случаи, когда к майору в полк попадали с пополнением совершенно необученные люди. Они не только не могли выкопать окоп, но и просто бросить гранату.

Одного такого майор вызвал к себе и напрямик спросил, как он сумел при своем возрасте попасть в часть и почему призывная комиссия не направила его обратно в колхоз. Оказывается, он безо всякого вызова пришел в военкомат. Возле ворот толпилось много провожающих. Он вынырнул из толпы, заскочил в середину одной команды, которая заходила во двор, а медицинскую комиссию проходил за него здоровый парень, которому он дал две пачки папирос «Пушка». Потом выдали ему на руки документ с надлежащими печатями, и он с маршевой ротой прибыл в Сталинград.

Выслушав чистосердечное признание, майор хотел было сразу недоростка отправить обратно. Парень взмолился: «Неужели вы меня лишите права защищать свою Родину?»— «Ты необученный», — разозлился майор. «Какой же вы майор, если не можете обучить одного человека?» — «Вас у меня тут много!» — «Тогда и вовсе незачем обижать человека». Майор не устоял против такого довода и направил его в разведроту. И что же, таким оказался следопытом, что и желать лучшего не надо!..

«Да, наши комсомольцы могут в любую минуту стать взрослыми, — подумал командир полка. — Сами были такими…»

Проходит минута, другая… Вдруг совсем близко раздаются частые взрывы. Огневой налет обрушивается на передний край. Суматошно и бестолково тарахтят пулеметы, воют, словно голодные волки, мины. Земля ручьями сыплется с потолка.