Борис Егоров - Продолжение следует...

Те, у кого не было билетов, заполнили проходы. Но не оставались в них долго: постоят минут десять и выходят, чтобы дать возможность своим односельчанам, оставшимся на улице, тоже послушать ветеранов.

Тихо входили в зал в одну дверь. Тихо выходили в другую.

Так через Дом культуры прошло больше двух тысяч человек, и председательствовавший ни разу не сказал: «Товарищи, к порядку».

А в Каменке, в школе № 6, была встреча с ребятами. Собрались в физкультурном зале.

Я спросил, сколько зал может вместить людей.

Директор школы мне ответил:

— Четыреста человек, а сейчас в зале все восемьсот. Ребята, они тоненькие...

Несмотря на невообразимую тесноту, слушали ребята внимательно. Лица у них серьёзные. Закончились выступления, Светлана Зинчук, председатель совета дружины, взмахнула рукой, и восемьсот ребячьих голосов огромным сводным хором запели:

Разошлись ребята, а преподаватели пригласили нас в учительскую. Там был накрыт стол.

— Не откажите. Побудьте немного с нами. Мы знаем, вам ещё предстоит выступать. Но нашего, каменского вина не попробовать нельзя. Оно слабое, но очень ароматное.

Тост произнесла преподавательница математики Анна Григорьевна Одинцова.

— Мы вас тогда так ждали, так ждали, — сказала она. — Думали, когда же, наконец, придёте. Сидели в подвалах. Потом снаряды полетели. Стали падать вокруг. А мы радуемся: это наши, нестрашные...

Сколько же надо было пережить, перестрадать, чтобы даже снаряды показались нестрашными только потому, что свои?!

Самый торжественный день, когда отмечалась четверть века освобождения, начался с похода по местам боёв.

Несколько газиков-вездеходов и семь гусеничных артиллерийских тягачей прошли по линии бывшей передовой.

Тягачи вели молодые ребята-допризывники, и во вместительных кузовах этих устрашающе мощных машин сидели тоже допризывники.

Останавливались у могил, возлагали венки.

Во время одной из остановок, разговаривая с допризывниками, я заметил, что они очень уверенно ведут машины: спокойно и красиво разворачивают, точно держатся колеи, строго соблюдают установленную дистанцию.

И тогда рыженький паренёк в старом шлеме танкиста по-мужски серьёзно, но вместе с тем не без юношеской запальчивости сказал мне:

— А у нас все такие! Если надо, наше село может выставить тягачистов на целый артиллерийский полк...

— Да уж видно: ребята тут опытные, — включился в разговор генерал С. М. Фомиченко. — А у тебя и шлем, как у бывалого танкиста.

Паренёк подтянулся, поднял голову и доложил:

— В этом шлеме, товарищ генерал-майор, воевал мой отец в Великую Отечественную...

Отцы и дети!

Отцы и дети сидели в клубе каменского кинотеатра, когда шло торжественное собрание.

Выступали люди старые и молодые, говорили горячо. Выступали ветераны-фронтовики.

Вспоминали о приходе Красной Армии и вспоминали о том, как само население билось за своё освобождение. Земля была оккупирована захватчиками, а люди остались непокорёнными.

В селе Ивановка партизанскую группу возглавил Алексей Трифонович Лысый, бывший партизан гражданской войны. За голову этого отважного человека фашисты обещали 10 000 марок.

В Большой Знаменке действовали партизаны Кирилла Ивановича Баранова, группа парашютистов сержанта Николая Сухова, работала подпольная комсомольская группа ДОП — Добровольное общество патриотов.

В местном музее можно увидеть самодельный двухламповый приёмник, смонтированный в небольшом обшарпанном чемодане, в каких слесаря носят инструмент. Приёмник принадлежал члену ДОПа Ивану Дмитриевичу Щурову, принимавшему сводки Совинформбюро.

И дрогнул зал от аплодисментов, когда в нём прозвучали слова:

— В честь своего прихода в Знаменку гитлеровцы посадили дуб. Наутро он оказался срубленным... На пне фашистам оставили записку: «Чужим деревьям на нашей земле не расти!»

Когда мы готовились к прорыву Никопольского плацдарма, я впервые услышал фамилию снайпера Аниканова. «Бить врага так, как Феодосий Аниканов!» — призывали газеты и замполиты. Но самого Аниканова я тогда не видел. Наша встреча произошла... 25 лет спустя.

— А не живут ли здесь, в районе, те, кто участвовал в боях за его освобождение? — спросил я секретаря райкома.

— Аниканов живёт. Вам известна такая фамилия?

— Аниканов? Снайпер был Аниканов...