Леонид Хомутов - Штурманы

— Сволочи! Гады! Мучители!.. Стреляйте! Стреляйте лучше!..

«Стреляйте!.. А где же мой пистолет?..» От нервного напряжения он забыл о нем и не чувствовал тяжести, хотя пистолет был в руке. До истребителя было еще далеко, но Владимир яростно давил на спусковой крючок, с каждым выстрелом приговаривая:

— На! На! Получай! Получай, фашистская мразь!

Расстреляв патроны, он сильно размахнулся и кинул пистолет в сторону разраставшегося истребителя. И тут его охватило удивительное спокойствие.

Снова сводящий с ума оглушительный рев, темень, жуть!..

Толчок!

Владимир куда-то провалился, словно в пропасть. Звенящая тишина.

Открыв глаза, содрогнулся. Купола не было!.. Вытянутая тряпка вместо него на конце уцелевшей стропы! «Прощайте!..»

Он не помнил, сколько летел до земли. Удар! Всплеск!.. Что-то жидкое и холодное хлестнуло в лицо, мягко и пружиняще обволокло тело. Сомкнулось над головой…

Открыл глаза… Зеленая масса кругом. Блестящие пузыри поднимаются вверх… «Что же это такое?.. Упал в озеро?.. Снесло ветром за время спуска».

Вынырнув, огляделся, освободился от подвесной и поплыл к берегу. Донесшийся издали рокот напомнил о схватке. Отыскал на горизонте удалявшуюся точку, поднял руку, погрозил кулаком. Выплевывая изо рта воду, тонким срывающимся голосом закричал:

— Фашист! Еще встретимся!..

Задание было необычным: отыскать и осветить Степной — стратегически важный железнодорожный узел. Свыше недели наша авиация непрерывно бомбила его, но каждый раз по-настоящему разбомбить не могла. А через узел день и ночь шли эшелоны на фронт…

Перед вылетом на стоянке у самолета экипаж осветителя напутствовал сам командир полка.

— От вас зависит весь успех операции, — негромким баском говорил полковник, вглядываясь в каждого члена экипажа. — Особенно от тебя, Володя. — Вадов коснулся рукой плеча Ушакова. — Возможно, наши соседи бомбили ложный узел, а настоящий, замаскированный стоит целехонек в стороне…

Взлетели, когда солнце скрылось за горизонтом. Почти до самой линии фронта набирали высоту. Расчет был прост: в целях безопасности перевалить линию фронта на максимальной высоте. Затем, убрав газ, приглушив моторы, почти планируя, неслышно выйти на Степной. Отыскать его и развесить «люстры»…

До цели оставалось минут двадцать лету, когда Владимир увидел слева берег Азовского моря. Ночь хотя и безлунная, но море резко отличалось от суши. Безбрежная серо-стальная гладь уходила вдаль, в темноту… Сориентировавшись и уточнив курс, Владимир дал его пилотам. Через 15 минут — цель. Главное, вовремя заметить длинный языкообразный залив, врезающийся в сушу Крымского полуострова. В семи километрах от залива — узел…

Внизу тихо. В самолете еще тише, хотя монотонно урчат моторы. Все молчат, охваченные нервным напряжением, которое испытывает каждый в ожидании боя. Чем ближе схватка, тем сильнее оно, а наивысшая точка всегда совпадает с последней минутой перед боем.

Упершись руками в остекление кабины, Владимир неотрывно наблюдал за черневшей сушей и матово отливающей водной поверхностью. Изредка он подносил к глазам карту. На этом, самом ответственном участке маршрута, он вел самолет визуально по земным ориентирам. Они, к счастью, просматривались сносно — внизу не было ни облачности, ни тумана, ни дымки.

Нажав на переключатель переговорного устройства, он громко сказал:

— Прошу всех вести тщательную ориентировку. О каждом замеченном огоньке, характерном ориентире докладывать мне…

— Хорошо, — отозвался командир капитан Васильев.

Второй пилот Александр Родионов с хохотком выпалил:

— Будь спок, флагман! Если не надеешься на себя, мы поможем. У меня глаза кошачьи…

Васильев почти совсем убрал газ, урчанье двигателей сменилось мягким шипеньем. Самолет, планируя, летел беззвучно и незаметно.

Пять минут до цели! Перед глазами — темные очертания берегов. По-прежнему всюду тишина и спокойствие. Похоже, немцы проворонили самолет. На земле — ни одной светлой точки. Но вот впереди, чуть правее, блеснуло что-то, похожее на огонек. Владимир замер. Опять проблеск? Нет, вспышка, едва заметная… Движется?.

— Вон он! Вон справа! Вон справа Степной! — торжествующе заголосил Родионов. — Видите огоньки?..

— Да, видим. Не кричи! — поморщился Владимир.

Но Родионов не унимался:

— Это я! Я первый обнаружил Степной! Запомните все, и ты, командир!..