Вадим Рихтер - Особое задание

И вот на эшелоны, выходящие из Кенигсберга, в пути стали регулярно налетать наши бомбардировщики. Все шло в определенной последовательности. Сигнал о выходе эшелона с живой силой и техникой по магистрали такой-то поступал из города, портативная рация «Джек» давала условный сигнал в эфир, который принимался на одном из прифронтовых аэродромов нашей авиации. Немедленно следовал страшный бомбовой удар по вышедшему из города эшелону. Это стало регулярным явлением и всполошило фашистское командование. Начались облавы и операции по прочесыванию. На поиски наших отважных разведчиков было поднято все окрестное население.

Во время одной из таких облав, погиб друг Николая Эдик Майоров. Он постоянно дежурил у дороги и своевременно давал сигналы нашей авиации. Когда его обнаружили немцы, Эдик понял, что ему не уйти, и принял неравный бой. Его окружили фольксштурмовцы, среди них было много фашистских фанатиков. Меткими выстрелами из пистолетов Эдик уложил многих, но сам был смертельно ранен, и тогда озверевшие фашистские изуверы, захватив юношу, живьем закопали его в землю. Разведчики продолжали свою работу и вскоре уничтожили важную персону из Главного управления имперской безопасности. На шоссе была сделана засада, и, когда показался сверкающий хромом и никелем роскошный «оппель-адмирал», Николай выстрелил из пистолета в лобовое стекло, которое разлетелось серебристыми брызгами. Машина встала. Из нее выскочил солидный эсэсовский офицер в черном мундире, но тут же рухнул, скошенный, пулями советских разведчиков. После этого случая фашисты сбились с ног в поисках неустрашимых советских разведчиков. В декабре, когда стало невыносимо холодно и группа значительно поредела, был получен приказ о выходе. Но выйти удалось немногим. Фашисты блокировали все дороги, просеки. Николай шел с Иваном Почешинским, который был ранен в руку. Шли только ночью, голодные, оборванные, питались сырыми грибами, ели кору деревьев, но упорно шли к своим. Рана у Почешинского гноилась, рука почернела, он уже не мог идти и временами терял сознание.

В густом лесу, выбрав укромное местечко, Николай разжег маленький костер, накалил свою финку:

- Ну потерпи, Иван!

И он начал сложную, страшную операцию. Нужно было срочно ампутировать руку: начиналась гангрена.

Стиснув зубы, глухо стонал Иван, а -Николай, напрягая последние силы, резал человеческое тело, резал, чтобы спасти своего боевого друга. И он спас его. Когда они вышли к своим, то это были два изможденных скелета.

После небольшого отдыха, получив награды, Николай был снова в строю и снова с группой отважных разведчиков-диверсантов летел в тыл врага. Целью теперь был район Берлина, задача - та же.

Во время войны наше командование направило в тыл врага немало отрядов специального назначения. Таким был отряд под условным названием «Гвардия», где мне довелось выполнять функции радиста, таким же был отряд «Максим», с которым шел радист Алексей Крылов.

В начале июля 1943 года отряд «Максим» высадился в глубоком тылу, неподалеку от Полоцка, в расположении партизанской бригады «Неуловимые».

Здесь Алеша встретил наших земляков-ярославцев из группы Лемешевского. У них тогда вышла из строя рация, и он оказал им большую помощь, передав в центр их материалы, которые представляли большую ценность. Нелегко им было без связи, а впереди еще лежал долгий, тяжелый путь.

Через неделю максимовцы покинули партизанскую базу и двинулись по заданному маршруту. Начался боевой рейд по оккупированной территории.

Отряд численностью 80 человек не мог проскользнуть незамеченным, и сразу же, как только он оставил район, контролируемый партизанами, к нему прицепились каратели и преследовали буквально по пятам. Отрядом командовал майор-чекист Л. М. Корчагин. Это был человек железной выдержки и необыкновенной смелости. В момент опасности, в кольце врагов, под огнем противника, он поражал всех своим хладнокровием и умением найти правильное решение в самой неожиданной ситуации.

- Вот это командир! - говорил себе Леша и старался в его выдержке и храбрости находить пример для себя.

Лев Михайлович был требователен и строг к своим подчиненным, но наряду с этим проявлял теплую сердечность и заботу о них, особенно о молодежи. В тяжелых переходах, когда, казалось, уже нет никаких сил двигаться, он пропускал мимо себя колонну, снимал часть груза с тех, кто уже шел на последнем дыхании и распределял его среди более сильных.