Михаил Зайцев - Прыжок в ночь

В декабре первой доброй ласточкой до нас дошла весть: враг разбит под Москвой.

В конце декабря мы приступили к изучению парашюта системы ПД-6. Белоснежные купола парашютов с множеством длинных строп являли собой впечатляющее зрелище. Мы недоверчиво ощупывали тонкое полотно, пробовали на прочность стропы.

Мы настойчиво и упорно готовились к грядущим боям. Новый год был отмечен праздничным ужином и ночным форсированным маршем на 15 км. Весь отрезок пути был нами проделан за полтора часа, в полном боевом снаряжении и с лыжами на плече. У пехотинца ноша нелегкая, а у десантника еще тяжелее. Все на нем и все при нем. Только вес миномета у нас, минометчиков, составлял 22 кг, не считая всего прочего: противогаза, гранат, патронов, саперной лопатки и вещмешка.

Через неделю наш лагерь зашевелился, как растревоженный муравейник. Был получен приказ собираться. За день перед этим были задержаны двое неизвестных, третий убит в перестрелке. Обмундированы они были в нашу десантную форму. Здоровенные чужаки волками глядели исподлобья. Видимо, кого-то заинтересовали местные леса!

Этот случай продолжал занимать наши умы и во время сборов, и всю дорогу до станции.

За несколько дней до своего отъезда я получил из дома письмо. Из него я узнал, что вслед за мной уехала на фронт медсестрой Тамара - девушка, с которой я познакомился на комбинате и которую успел полюбить.

Ехали мы, почти без остановок, остаток дня и всю ночь. Выгрузились рано утром в подмосковном городке. За несколько секунд вывалились из вагонов со всем своим имуществом. После вагонной духоты я не мог надышаться свежего, обжигающего морозцем воздуха.

В той стороне неба, где находилась Москва, среди еще не померкнувших звезд на несколько секунд появлялись новые звездочки. Сверкнув на миг, они тут же пропадали.

- Зенитки бьют, - сообразил Виктор.

Не было слышно ни звуков стрельбы, ни разрывов. Огоньки сверкали в темноте беззвучно и таинственно, от-чего все происходившее казалось чем-то неземным, потусторонним.

Нашему батальону было выделено помещение зрительного зала городского клуба.

Дни пошли один лучше другого: ни походов, ни тревог, ни учений. Всем, кому нужно и не нужно, я написал домой письма. Только Тамаре не пришлось написать, не знал адреса.

Не прошло и недели, как батальон облетела новость: прыжки начались! Наши отделенные; совершившие до того не по одному прыжку, сказали с сознанием своего превосходства:

- Сейчас вы обыкновенная пехтура, вот когда пройдете «обручение» (имелось в виду - впервые взяться за вытяжное кольцо парашюта), тогда можно будет вас и десантниками назвать.

- А свидетели будут? - спросил какой-то шутник.

- Об этом не беспокойтесь, будут.

- Кто же они? - не унимался все тот же десантник.

- Голубое небо и бабуся, - рассмеялись сержанты.

- Что за бабуся? - раздалось сразу несколько голосов.

- Есть тут одна! Серьезная бабка. Никаких шуток не признает. Советуем подальше от нее быть.

Самые недогадливые из нас, и те поняли, о какой «бабусе» шла речь. Эта особа и вправду не любила шутить, когда плошал десантник и дело принимало трагический оборот. Возможно, по той причине случались трагедии, что на все и про все прыгуну отпускалось лишь 20 секунд, если падать, не раскрывая парашюта, тысячу метров - с такой высоты совершались прыжки.

Наступил день, когда нашей роте приказали забрать со склада парашюты и отправиться на аэродром. День был по-зимнему хорошим. Но меня мало интересовали и зимнее солнышко, и дымки, и связанные с ними приятные воспоминания. Предстоящий прыжок заслонил все.

Забрав парашюты (восемнадцать килограммов в объемистом чехле), мы зашагали на аэродром. Он находился километрах в пяти от города. С его укатанного поля поднимались и приземлялись «дугласы», У-2, огромные ТБ-3.

Такой большой аэродром и так близко приходилось видеть впервые. Через широко распахнутые ворота вышли на поле. В первый момент мы были ошеломлены гу-лом моторов и снежными вихрями, поднимаемыми винтами.

Разделившись на взводы, подошли к взлетной полосе, где стояли готовые к полету двухмоторные «дугласы».

- Пристегнуть парашюты! - приказал инструктор.

Помогая друг другу, пристегнули парашюты и, по лесенке поднявшись в самолет, расселись по лавочкам вдоль иллюминаторов.

А прыжок отменили. Вернулись обратно.

Так повторялось раза три. Не без умысла, как я считал, все это делалось командованием.