Михаил Зайцев - Особое задание. Записки разведчика. Прыжок в ночь

- Значит, в тыл к немцам? - спросил Федотов.

- Да, от этого зависит успех наступления, - жестко сказал полковник. - А вы уже знаете большую часть дороги.

Федотов посмотрел на меня и, словно прочитав в моих глазах свое мнение, спросил;

- Разрешите действовать?

Полковнику, как я заметил по его лицу, решительность Федотова понравилась, и он переспросил:

- Как, как вы сказали?

- Мы готовы действовать. - Разведчик подошел к карте. - Разрешите? - Полковник кивнул. - Вот проселочная дорога, пересекающая шоссе. Здесь гитлеровцы устроили засаду. Но…

- Вот то-то, что «но», - усмехнулся полковник. - Хвалю за храбрость и решительность. Однако двоим такая задача не под силу.

В эту минуту в штаб вошел командир одного из наших взводов, лейтенант Стрельников, которого, оказывается, уже успел вызвать Василевский. Худощавый, со впалыми щеками, но всегда бодрый и подтянутый, лейтенант доложил о своем прибытии.

- Прошу к столу. - Полковник сделал секундную паузу, а потом кивнул головой Федотову: - Продолжайте.

- Я уже сказал, что немцы устроили сильную засаду, огневой заслон. Но и у этого заслона, как и у танка, есть уязвимые места. Мы их нащупали - это фланги и стыки. В этих местах найдутся лазейки к немцам в гости.

Василевский подвинул карту к Стрельникову.

- Ваше мнение, товарищ лейтенант?

Лейтенант ответил не сразу. Разбираясь в нанесенной на карте обстановке, он старался запомнить ее и потом уже заговорил;

- Не в лоб же идти, товарищ полковник… Раз фланги нащупаны - надо обходить фланги, Федотов и Пипчук будут проводниками.

- Тогда уточним задачу. Возглавит группу лейтенант Стрельников. Необходимо пройти к Ворскле и разведать брод, годный для переправы танков и артиллерии. Действуйте. Времени мало.

И мы опять ушли в тыл врага. Обогнув западную опушку леса, мы проскочили между двумя гитлеровскими полками, только что снявшимися с оборонительных позиций и выходившими на шоссе. Вскоре достигли безымянной пересохшей степной, с отлогими берегами речки, впадающей в Ворсклу, и по ее руслу достигли рощи.

Здесь еще ощутимее потянуло дыханием осени. Деревья, осыпая листья, словно расступились, давая возможность далеко просматривать глубину рощи. Нас это не радовало: если видим мы, то видят и нас.

Лейтенант Стрельников прислушался и, раздвинув густой кустарник, озабоченно буркнул:

- Кажется, мы заимели неприятного соседа. Легкий ветерок доносил чьи-то голоса. Командир группы послал меня и Яковлева выяснить обстановку.

Держа автоматы и гранаты наготове, мы тихопробирались к опушке, прячась за деревья. Голоса становились громче и громче. Наконец роща кончилась. Оказалось, что вдоль опушки проходила дорога и по ней двигалась большая колонна гитлеровцев с повозками. Они, вероятно, отходили к Ворскле. Но это - вероятно. А нам следовало знать это точно. Поэтому мы подползли к густому кустарнику и стали наблюдать за немцами. Неожиданно раздалась команда:

- Хальт!

- Неужели заметили? - прошептал Яковлев. Гитлеровский офицер, подавший команду «стой», махнул рукой вправо. Колонна рассыпалась и хлынула на опушку рощи. Гитлеровцы располагались на привал. «Вот положеньице, - пронеслось в моей голове. - Критичнее некуда».

Надо было возвращаться к своим. Но как? Встать и бежать? Нельзя! Трудность - не друг человеку, а тем более разведчику. Посоветовались и пришли к другому решению: только отползать. Ползти осторожно, так как немцы разбрелись по всей роще.

И тут я допустил непростительную оплошность - задел маскхалатом за старый сухой сук. Он громко треснул. Я оглянулся и увидел в кустах здоровенного гитлеровца, который схватился за автомат. Мы притаились в Кустах. Немец, находившийся от нас шагах в пяти, подозрительно поглядел в нашу сторону, но с перепугу не закричал, а зашипел:

- Партизанен! Русс?!

Почти одновременно, заглушая его слова, застучала автоматная очередь. Немец прочесывал кустарник. Но сноп пуль, скосив ветки кустарника, врезался в землю.

Гитлеровец, держа наготове автомат, испуганно водил глазами по сторонам.

«Значит, нас не видит», - мелькнуло в голове. Я посмотрел на Яковлева. Лицо у него было серьезным, сосредоточенным. Я дернул его за рукав маскхалата:

- Держись!

Рыжеволосый, в мутно-зеленой куртке, с пузатым ранцем за плечами, немец по-прежнему шарил глазами по кустам. Лицо его побледнело от страха, на нем крупными каплями выступал пот.

Секунда решила все. Прицеливаться было уже некогда. Я, пожав другу руку, - мол, что будет, то и будет, - в ярости выстрелил в немца. Фашист упал. Яковлев, привстав, бросил две гранаты в толпу фашистов. Мы дали еще по две очереди из автоматов по толпе и, воспользовавшись паникой, кинулись в глубину рощи.