Алексей Гущин - Осененные гвардейским стягом. Повесть

Война. Она незримой чертой отделила прошлое от настоящего, изменила облик города, кораблей, людей. Все стало суровым, твердым и строгим. Все мелкое и обыденное осталось позади.

К подъему флага 22-го числа я доложил командованию, что «Красный Кавказ» приведен в полную боевую готовность. А через несколько часов мы получили первое боевое задание - поставить минное заграждение в районе Севастополя.

До войны крейсер не раз выполнял такие задачи. Но как-то это получится теперь? Люди, незнакомые с «технологией» минных постановок, не оценят в полной мере их сложность. А между тем дело это нелегкое, и успех его зависит от четкой и слаженной работы всех боевых частей корабля.

Остаток дня и ночи прошел за изучением присланной из штаба флота схемы заграждения и разработкой детального плана действий. Учитывалось и обсуждалось все - прокладка курса, оптимальная скорость, тип мин, промежутки сбрасывания.

Утром 23 июня под корму крейсера подошла баржа с минами. Приняв в течение двух часов 110 мин, мы вышли в море, набрали скорость и легли на заданный курс. Море было спокойным и ласковым, но уже через несколько минут идиллию нарушил поступивший на мостик доклад:

- Справа, курсовой шестьдесят, высота три тысячи, самолеты!

К «Красному Кавказу» приближались немецкие бомбардировщики. Они уже ложились на боевой курс, когда заговорила наша основная зенитная артиллерия - спаренные 100-миллиметровые пушки. Однако разрывы почему-то кудрявились позади самолетов. В чем дело?

Запрашиваю командный пункт зенитной артиллерии о причинах такого отставания.

- Берем самые большие поправки из таблиц, - оправдываются зенитчики.

«В чем дело? - опять спрашиваю я себя. - Почему поправки не приносят нужного результата? Может быть, скорость бомбардировщиков выше указанной в таблице?»

Приказываю артиллеристам увеличить поправку в несколько раз. Управляющий огнем незамедлительно делает это, и вот уже разрывы встают прямо по курсу бомбардировщиков. Значит, верно, таблицы устарели. Хорошо, что мы вовремя поняли это. Теперь немцам не поможет ни противозенитный маневр, ни отлогое пикирование. Наши снаряды достанут их всюду.

Так и получилось. Как только снаряды стали рваться в гуще бомбардировщиков, самолеты развернулись и быстро скрылись за горизонтом. Мы продолжали идти в заданный район. Вскоре на мостик поднялся штурман, капитан-лейтенант Н. П. Елисеенко.

- Подходим к месту постановки!

Начался отсчет времени, оставшегося до сбрасывания мин:

- Осталось пять минут!

- Осталось четыре минуты!

- Осталось три минуты!…

С мостика хорошо видны огромные, в два обхвата, мины. Они выстроились «в затылок» вдоль обоих бортов. Рядом с ними застыли краснофлотцы-минеры.

- Осталась одна минута!

Выдержав для верности паузу, командую:

- Начать постановку!

Время замедлило свой бег. Слышны лишь всплески сбрасываемых с тележек мин. Первая, третья, пятая… Единым взглядом охватываю наблюдателей, следящих за воздухом, зенитчиков у пушек; смотрю на тахометры.

«Красный Кавказ» пунктуально выдерживает заданную скорость. Наконец как долгожданная разрядка доклад:

- Поставлены все мины!

Задача выполнена. Мысленно «проигрываю» ее, ищу огрехи. Как будто их нет. Впрочем, последнее слово за представителем штаба флота, наблюдавшим за нашими действиями. Его мнение определенно и безоговорочно: заграждение выставлено по всем правилам, мины сбрасывались точно по времени, ни одна из них не осталась плавать на поверхности. Довольные успехом, мы возвратились в Севастополь.

Впоследствии мы не раз осуществляли минные постановки - и одни и вместе с другими крейсерами, но первый наш выход наиболее отчетливо запечатлелся в памяти. Это была проба сил.

И вот позади два боевых похода. Впервые орудия «Красного Кавказа» стреляли не по щитам и мишеням, а по настоящей цели. И надо сказать, стреляли с блеском, как на лучших своих учениях.

Между тем обстановка на фронте обострялась. Немцы не оставляли попыток захватить Одессу, и частям Приморской армии приходилось сдерживать колоссальный натиск превосходящих вражеских сил. Но город продолжал обороняться, хотя уже давно вышел из строя водопровод и вода выдавалась жителям по карточкам. Нечем было тушить пожары, и над Одессой днем и ночью стояло зарево и стлался дым.

Но не это определило ее судьбу. В скором времени на первый план выдвинулись факторы стратегического значения. Немцы прорвались в Крым, подошли к Перекопу, угрожали Севастополю. В этих условиях, когда Одесса оставалась в глубоком вражеском тылу, ее силы нельзя было использовать для нанесения мощных контрударов. Явную выгоду представляла переброска этих сил в Крым, на усиление главной базы Черноморского флота - Севастополя. Такое решение и приняло Верховное Главнокомандование, отдавая приказ об эвакуации Одессы.