Алексей Гущин - Осененные гвардейским стягом. Повесть

Пока мы с Коровкиным даем уходящим последние напутствия, к борту подходит катер с представителем штаба Одесского оборонительного района. Он торопит Мартынова и его товарищей. Те быстро спускаются в катер. Круто развернувшись, он уходит к берегу. Одновременно с ним уходим подальше в море и мы: крейсеру требуется оперативный простор и для маневрирования, и на случай налета немецкой авиации.

Последнего ждать долго не пришлось. Несмотря на все наши предосторожности, немцы не могли не заметить появления вблизи берега такого большого корабля, как «Красный Кавказ». И вскоре мы были атакованы «хейнкелём». Фашист, конечно, рассчитывал застать нас врасплох, но корабельные наблюдатели обнаружили самолет еще на дальних подходах.

- Справа, курсовой угол пять, высота 4700, «хейнкель»! - доложили мне с сигнального мостика. И тотчас заработали 100-миллиметровые зенитные орудия крейсера. Разрывы снарядов вставали на пути «хейнкеля», но летчик все-таки сделал попытку прорваться к цели. Он упрямо вел машину на сближение с нами и отвернул с боевого курса лишь в последний момент, когда несколько снарядов разорвались буквально в двух метрах от самолета. Фашист резко взмыл вверх, но сбросить бомбы успел. Я отчетливо видел их - четыре продолговатых тяжелых тела, устремившиеся к кораблю.

- Вперед, самый полный, право на борт!

Накренясь, «Красный Кавказ» стремительно покатился вправо, и почти в ту же секунду бомбы взорвались слева от нас с недолетом около ста метров.

- Ложиться на обратный курс!

- Есть ложиться на обратный курс! - как эхо откликается рулевой.

Маневр уклонения корабля от самолета противника, называемый также описанием координат, занимает считанные секунды и со стороны кажется делом нехитрым. Однако это не так. Благополучный исход этого маневра зависит от слаженности действий многих людей на корабле, начиная от командира и кончая матросом-турбинистом. Ошибись кто-нибудь из них - и результат может оказаться роковым…

Отогнав «хейнкель», мы продолжали маневрировать, дожидаясь радиограммы от корректировочного поста. А ее все не было. Зато опять прилетели самолеты. На этот раз два. И снова начался поединок нервов и мастерства.

И снова самолеты были отогнаны. Они превратились в точки и скоро скрылись из виду, когда наконец была получена долгожданная радиограмма. Пост запрашивал огонь по району Ильинки, где обнаружилось большое скопление немецких войск.

- Действуй, Василий Александрович, - сказал я Коровкину.

- Есть! - отозвался артиллерист и полез по скобтрапу на командно-дальномерный пост. Теперь все зависело от нашего «бога войны». И хотя внешностью командир БЧ-II не напоминал сурового и воинственного Марса, я прекрасно знал, что он превращался в такового возле своих пушек.

Ожили башни главного калибра. Словно живые, вздрогнули длинные стволы стовосьмидесятимиллиметровок, разворачиваясь в сторону невидимого противника. Томительные секунды - и вслед за тем залп. Другой и третий. Огненные языки вырвались из стволов. С характерным шуршанием полетели на головы немцев тяжелые снаряды крейсера. После каждого залпа корректировочный пост докладывал о результатах стрельбы, вносил в нее поправки.

Немцы предприняли попытку сорвать нашу стрельбу. Их тяжелая батарея, расположенная у Дофиновки, открыла огонь по квадрату, где находился «Красный Кавказ». Водяные столбы поднялись в непосредственной близости от крейсера. Чтобы не отрывать артиллеристов от выполнения основной задачи, мы не стали вступать с батареей в дуэль. Зная возможности своего главного калибра, я приказал отвести крейсер подальше в море. Расчет оправдался наилучшим образом: мы без усилий доставали противника, в то время как его снаряды падали с большим недолетом.

Мы вели огонь всю ночь, а с рассветом пост запросил усилить обстрел, и «Красный Кавказ» обрушил на берег всю мощь своего главного калибра.

Взбешенные немцы вновь двинули против крейсера авиацию. Но на этот раз это были не одиночные налеты, а массированные атаки в составе трех или шести самолетов. Они заходили с разных углов и, противно воя, пикировали на корабль. Бомбы густо ложились вокруг «Красного Кавказа». Разрывы следовали один за другим, обрушивая на палубу многотонные водяные столбы. И в это время пост снова запросил огня. Маневрировать и одновременно стрелять? Это было сложнейшей задачей, но мы не колебались ни секунды.

- Раз просят - дадим прикурить! - поддержал меня старший помощник капитан-лейтенант Агарков.