Овидий Горчаков - От Арденн до Берлина

О приведенном выше послании Черчилля с просьбой о помощи всемирно известный английский юрист Д. П. Притт, лауреат Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами», писал через много лет:

«В этом несколько тревожном положении мистер Уинстон Черчилль, который несет свою долю ответственности за то, что он заставил советские народы ждать почти три года —

с невероятными жертвами — открытия второго фронта, обратился, естественно, к Сталину с просьбой о помощи».

Как человек чести, каких немало в английском народе, юрист Д. П. Притт никогда не забывал о неоплатном британском долге перед Красной Армией.

Эрик, Виктор, все в землянке слышали выступление президента Рузвельта в конгрессе США. В своей речи он дал высочайшую оценку Советскому Союзу и его роли в войне. «В будущем, — торжественно поклялся президент, — мы никогда не должны забывать урок, полученный нами. Мы должны иметь друзей, которые будут так же сотрудничать с нами в мирное время, как они сражались на нашей стороне в войне…»

Эрик вскочил с нар, подошел к Виктору и стиснул ему руку.

— Я целиком присоединяюсь к предыдущему оратору, — улыбнулся Эрик.

Как видно из опубликованной переписки Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны, Сталин ответил на следующий же день — 7 января. Это потрясло Черчилля. В своих воспоминаниях он писал: «Если задуматься над всей серьезностью решения, о котором мы просили, и о том, скольких людей оно касалось, то замечательно, что ответ мне был послан на следующий же день».

«Получил вечером 7 января Ваше послание от 6 января 1945 года.

К сожалению, главный маршал авиации г-н Тэддер еще не прибыл в Москву.

Очень важно использовать наше превосходство против немцев в артиллерии и авиации. В этих видах требуется ясная погода для авиации и отсутствие низких туманов, мешающих артиллерии вести прицельный огонь. Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует нашему наступлению. Однако, учитывая положение наших союзников на Западном фронте, Ставка Верховного Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему центральному фронту не позже второй половины января. Можете не сомневаться, что мы сделаем все, что только возможно сделать для того, чтобы оказать содействие вашим союзным войскам».

Вряд ли Даллес, сидя в Женеве, знал тогда о том, что Рузвельт через Эйзенхауэра и Черчилля просил Сталина выручить их войска в Арденнах. Но если бы американский резидент и знал об этом, он не отказался бы от своего плана захватить перед носом русских Берлин. Он был одержим этой идеей, и когда он наконец узнал о том, что «Большая двойка» пошла на поклон к третьему по счету, но отнюдь не по значению члену коалиции, он и не подумал умерить свой пыл, хотя после поражений в Арнгеме и Арденнах ему и пришлось повременить с выполнением своего плана. Даллес спал и видел американский флаг над имперской канцелярией, над рейхстагом. Даллесу пришлось запастись терпением и более осторожно и хитроумно плести свои интриги, не брезгуя и заведомой дезинформацией. Все свои расчеты строил он теперь на эндшпиле войны в Европе.

…И еще один мучительный вопрос терзал в эти дни недюжинный мозг Черчилля: «Что случилось с «Ультрой» — самым секретным и результативным источником британской разведки? Почему «Ультра» проморгала наступление Гитлера в Арденнах?»

Об «Ультре» тогда знали считанные лица в высших штабах англо-американцев. На «Ультру» надеялись как на мать родную Монтгомери и Эйзенхауэр, главный маршал авиации Доудинг и Паттон, да и сам Черчилль, и Рузвельт тоже. Наци еще в 1935 году сосватали сестру «Энигмы» самому микадо и его самураям. Эти люди понимали, что «Ультра» решает войну, по крайней мере на Западе. Ни один разведчик не мог сравниться с «Ультрой». И вдруг такой прокол в Арденнах, когда всем казалось, что хребет Гитлера сломлен.

«Ультра» поселилась в большом викторианском особняке в городке Блечли графства Букингемшир. «Бабушкой» «Ультры» была пишущая машинка. Ее «отцом» был голландский умелец, который первым сообразил, возясь с «Ундервудом» или «Ремингтоном», что из пишущей машинки легко сделать машину шифровальную, если только заменить буквы на клавишах. Имея ключ к шифру, ничего не стоит воспроизвести подлинный текст. Так, в 1919 году, когда отгремели пушки первой мировой войны, родилась мать «Ультры» «Энигма». Усовершенствованная «Энигма» получила целую серию «нарядов», которые она меняла и комбинировала. В 1924 году немецкая фирма «Шифровальные машины» рекламировала свои «Энигмы», гарантирующие тайну коммерческой корреспонденции. «Энигмой» заинтересовался не только «черный рейхсвер», но и шеф секретной службы СД Гейдрих, эксперты которого продолжали работать над ее дальнейшим усовершенствованием и усложнением. «Энигмой» стали пользоваться генералы вермахта и канцелярия НСДАП.