Александр Соколов - Пацифист. Берта

Потом вдруг как огорошит: «Вот что, младший лейтенант. Не взыщи, но будет тебе необычное боевое крещение. А для начала - послушай воздух. Что слышишь?»

Я плечами жму: «Рев, товарищ полковник. Только какой-то прерывистый. Самолеты, что ль, через облачность?»

«В том-то и дело, младший лейтенант, что это совсем не самолеты,- усмехается полковник.- Тут на соседней улочке зоопарк. Так вот, это воет бегемотиха. И зовут ее Берта. А ревет она по причине биологической. Апрель, младший лейтенант! И в отличие от нас с тобой, ей на войну наплевать. Ей бегемота подавай».

Я ничего понять не могу - глазами только хлопаю.

«Так вот,- продолжает полковник,- тут в тридцати с лишним километрах, под местечком Кроблец, есть какой-то пропускной питомник для животных, что ли. Для цирковых? Ну, не важно. И мы уж до них вчера сквозь всю эту канонаду достучались. И представь, младший лейтенант, на Бертино счастье, у них в наличии имеется бегемот!»

Я вдруг понял, куда клонит командир полка. И видимо, на лице моем застыло такое изображение, что он подошел ко мне, и то ли потрепал меня ободряюще, то ли вообще полуобнял…

А потом сказал серьезно так: «Пойми, младший лейтенант! Нет у меня сейчас людей для бегемотской этой операции. Мне к завтрашнему вечеру необходимо очистить пригород совсем, чтобы выйти на другой плацдарм. К речушке этой. И так мы уже отстаем от соседей… Но если хочешь - говорю тебе как офицер офицеру - протащить эту проклятую Берту целых тридцать километров среди пальбы, бомбежек и перестрелки - задача совсем не из простых! И тебе никто не позавидует, даже из вояк бывалых…»

Тут меня взорвало - да что в самом деле за шутки за такие?! Мы наступаем на Берлин! Еще усилие - и победа1 И я готов, если что, голову свою за наше правое дело положить в первом же бою!

А тут такое!..

Спрашиваю, а сам чуть не плачу: «Вообще, товарищ полковник, может быть, это розыгрыш? Или какой особый способ проверки выпускника училища, который, значит, не нюхал еще пороху?»

А полковник опять шаг-другой сделал ко мне, вдруг погладил мою вихрастую голову - ну, прямо как отец сыну! - а чего мне тогда и было-то, мальчишке? - и сказал: «Нет, младший лейтенант. Это не розыгрыш. Это боевое задание. Такое же боевое, как то, которое мы выполняем, выходя на новый плацдарм. И никакая, к сожалению, это не шутка. Так что иди, высыпайся впрок…»

Вызвал он адъютанта, тот покормил меня и через дворик с фонтаном отвел в какой-то подвал. Там среди хаоса невообразимого - растерзанных ковров, перевернутых старинных кресел, разбитых зеркал - я и приютился на ночь. Верите? Улегся прямо на биллиардный стол!..

Долго ворочался - все не мог переварить речей полковника. Тогда казались они мне как кощунство какое!

Ну, в самом деле, прикиньте - до зверья ли, до страданий ли живности, хоть и зоопарковой, которая конечно же за себя без нашего брата человека постоять не может, когда кругом кипит такая людская мясорубка?

Помнится, вскакивал не раз со стола этого безразмерного, колесил по зале, твердя, как в бреду: «Что же это, смеется он, что ли,- молодого офицера, с отличием окончившего училище, прибывшего в качестве боевого пополнения, и на такое, неслыханное, определять?!»

Но особенно горько становилось, когда я представлял себе своих друзей-однокашников - счастливчиков, которые, поди, завтра уже ринутся в бой и успеют-таки оправдать свои боевые погоны…

Утром меня опять вызвали к полковнику. Только КП уже был не в соседнем особняке, а располагался чуть дальше, в конце улочки.

Фрицы отбрыкивались - ухали снаряды, а по земле сизым туманом стелился дым. Так что от дома к дому нам с адъютантом пришлось пробираться перебежками.

Полковник повернулся на мой бодрый рапорт и, смерив меня усталым взглядом, заметил: «Выходит, не спал, младший лейтенант? Плохо…»

И тут же приказал адъютанту накормить меня, дать конвой из двух автоматчиков, снабдить на дорогу провиантом, подробно объяснить задачу и, не мешкая, отправить в зоопарк.

Приказано - выполнено.

…И вот я уже стою у клетки неуклюжей Берты, а адъютант, подыскивая слова и жестикулируя, разговаривает со старым, сморщенным немцем - смотрителем зоопарка, что ли? Тот таращит глаза, выцокивает языком и после каждой фразы поворачивает свою седую голову то в мою сторону, то в сторону стоящих чуть поодаль и громко смеющихся автоматчиков - Паши Демченко и Резо Авалиани.

Верите? Как, сейчас, вижу эту картину…

Будто вчера…

Идет дождь. Пустынные аллеи зоопарка, залитые водой,- ну, форменные маленькие речушки! - бегут неведомо куда… А деревья уже искрятся пронзительной зеленью тех самых почек открывшихся. Еще бы: весна!