Виталий Мальков - В пекле огненной дуги

— Ну как же вы так, мужики? Как же так? — шептал Семён, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. — Что же вы?..

Уничтожив батарею, танки направились в сторону села, но по пути всё-таки были подбиты. Танкисты, выбравшись из своих машин, подняли руки, желая остаться в живых, но всех их безжалостно перестреляли в отместку за артиллеристов.

Между тем, остальные немецкие танки остановились, и вперёд огромной «мышиной» стаей бросилась вражеская пехота. Это уже походило на отчаянную попытку любой ценой добиться хоть каких-то результатов, хотя бы как-то закрепиться на высотах.

Но опять у фрицев ничего не вышло. Навстречу им поднялись батальоны 162-й дивизии и бросились в рукопашную схватку, обуянные яростью и желанием сокрушить врага. На головах у многих пограничников были надеты родные сине-зелёные фуражки, от вида которых в рядах неприятеля началось смятение, местами переросшее в панику и бегство. А те немцы, что всё же вступили в драку, очень быстро были перемолоты в этой дикой человеческой мясорубке.

Правда, батальон Шульженко оказался на краю рукопашной и большей частью остался не у дел — в том числе и рота Васильева, находившаяся на правом фланге.

Немцы отошли, и над равниной на какое-то время повисла тишина, которая казалась слишком неестественной. Но около четырёх часов дня враг, видимо, подтянув резервы, пошёл в новое наступление. Десятки танков, самоходок и бронетранспортёров заполонили равнину. Одновременно появились самолёты, и с неба опять полился железно-огненный дождь.

Семён скорчился на дне окопа и с трепетом слушал убийственную музыку «оркестра войны». Только в этом оркестре вместо музыкантов «играли» танки,

самолёты и пушки, а вместо музыкальных инструментов звучали бомбы, снаряды и мины. От этой «музыки» всё вокруг ходило ходуном, выло, свистело, взрывалось и горело. И, конечно уж, никто не аплодировал такой «игре»…

Когда бомбёжка закончилась, он осторожно выглянул из своего укрытия и окинул взором равнину. Немцы обходили высоты с запада, пытаясь прорваться в Молотычи, и полк снова оставался в стороне от основного сражения.

— Да что ж мы как прокажённые какие-то! — Раздался рядом возмущённый возглас Потапова. — Никак нам повоевать не дают.

— Не горюй, Василий, ещё навоюешься, — ответил ему Винокуров. — Ещё хлебнём мы лиха на этой войне.

— Как-то уж шибко мрачно ты говоришь, Михал Ульяныч. — Потапов осклабился. — О хорошем надо думать, о том, что после победы будешь делать.

— Да что толку думать, Вася. Как говорится, человек предполагает, а бог располагает.

— Бога ведь нет! Или ты верить начал?

— На войне и в бога, и в чёрта поверишь, коль прижмёт, — задумчиво сказал Винокуров.

— Не знаю, не знаю. — Сержант покачал головой. — Если бога нет, то как в него верить?..

Семён взглянул на одинокую ветлу и увидел, что одна из крупных нижних веток дерева переломилась от попадания осколка и безвольно повисла, точно перебитая рука у человека.

«Ну, вот и тебя, голубушка, ранило в этой чёртовой свистопляске, — с грустью подумал он. — И ты страдаешь от этой проклятой войны…»

Артиллерия и в этот раз достойно встретила фашистские танки, превращая их в груды искорёженного металла, который никогда уже никому не принесёт смерть. А позже из села появились Т-34 и отважно вступили в бой, постоянно маневрируя и умело прячась за подбитыми нашими и чужими бронемашинами. Но в густом дыму было трудно разглядеть все подробности битвы, длившейся не меньше часа.

Ближе к вечеру немцы, понеся большие потери, вновь откатились на свои позиции, так и не добившись какого-то значительного успеха…

Этот день стал решающим и переломным во всём сражении на северном фасе Курской дуги. 11 июля враг уже практически не пытался атаковать и в основном производил перегруппировку своих сил. Вместо наступления на Курск немецкие танки, артиллерия и пехота стали откатываться в направлении Орла и готовились перейти к обороне…

В сражении на Соборовском поле и на подступах к Тепловским высотам советские воины проявили невиданное мужество и высочайший героизм. В течение семи дней, с 5 по 11 июля, войска Центрального фронта обескровили армию Моделя и сорвали его планы. На Ольховатском хребте, так же, как и на Прохоровском поле, в июле 1943 года Красная армия окончательно сломала хребет военной машине фашистской Германии…