Виталий Мальков - В пекле огненной дуги

— Мать честная! — Сержант Воронин, командир второго отделения, покачал головой. — Товарищ лейтенант, что творится-то. А? — В его голосе слышались нотки восхищения. — Неужто там ещё кто-то остался в живых?

— Раз идёт бой, значит, остались, — резонно ответил Александр, из окопа рассматривая в бинокль обстановку.

Во многих местах горела рожь, и поле быстро затягивали густые клубы дыма, которые закрывали обзор.

— Эх, помочь бы им. — Воронин в сердцах матюкнулся. — Так нет же, нельзя. Сидим тут без дела, а они там гибнут…

Переживания этого двадцатилетнего парня Александр вполне понимал. Разумеется, Воронину хотелось, чтобы поскорее освободили его родной областной город Орёл. С первых минут этой битвы он находился в нервном возбуждении, с нетерпением ожидая перелома и наступления.

— Всё правильно, Ваня, — с раздражением ответил Александр. — Это стратегия такая. Противника изматывают оборонительными боями…

Он и сам постоянно нервничал, томясь этим бездействием. Ведь пошёл уже шестой день страшной мясорубки, а 162-я дивизия в неё до сих пор не вступила. Сначала она находилась в резерве армии, перекрывая автодорогу, ведущую на Фатеж… И только прошлой ночью дивизию наконец-то перебросили от Новой Головинки сюда, на высоты восточнее села Молотычи. Но всё же потери она понесла, потому что вражеская авиация каждый день неустанно бомбила как передний край советской обороны, так и следующие за ним линии. Немецкие самолёты десятками обрушивались с неба на позиции наших войск, забрасывая их свистящими кучами бомб и поливая свинцом из пулемётов.

Естественно, разными путями в дивизию просачивалась информация с передовой о том, как проходит эта колоссальная битва. Началась она ближе к утру 5 июля с сильного огня артиллерии 13-й армии, вынудившего немцев отложить начало наступления. Но всё же утром они двинули вперёд свои танковые клинья, на остриях которых находились тяжёлые «тигры» и «пантеры», а также самоходные орудия. Во вторых рядах наступали средние танки и бронетранспортёры, а позади них уже шли цепи пехоты.

День за днём генерал-фельдмаршал Модель упрямо вбивал эти «железные» клинья в советскую оборону, прорывая её линии одну за другой. Но и сами они «затуплялись» в сражении, теряли свою пробивную силу

Сначала на пути немецкой танковой армады встали 132-я и 280-я стрелковые дивизии, которые были переданы 70-й армии накануне битвы, а затем в бой вступила 140-я Сибирская стрелковая дивизия. Сформирована она была из конвойных и охранных частей войск НКВД, дислоцировавшихся в Сибири и на Дальнем Востоке, и частично из пограничников.

Но, несмотря на несгибаемость наших дивизий, невзирая на большие потери, немцы всё же упорно рвались к Тепловским высотам. И вот теперь настал черёд встретить врага 162-й Среднеазиатской.

В ночь с 8 на 9 июля, после десятикилометрового марша, ещё затемно она начала окапываться на новом рубеже. А утром, прямо в окопах и блиндажах, прошли партийные и комсомольские собрания. Впрочем, и без красивых, высокопарных речей политруков и комсоргов в подразделениях царило приподнятое настроение, и страха заметно не было. Все рядовые и офицеры прекрасно понимали, что идёт сражение, от которого, быть может, зависит исход войны.

В течение дня немцы особой активности не проявляли — то ли выдохлись, то ли что-то замышляли. Правда, пару раз они атаковали где-то северо-запад-ней, о чём красноречиво «говорили» доносившиеся оттуда звуки боя. Здесь же, в районе Молотычей, было тихо, и эта тишина, как ни странно, действовала угнетающе, утомляя сильнее, чем сражение.

На Александра то нападали философские мысли о жизни и смерти, то воспоминания, в которых перемешивались эпизоды из юности и периода службы на границе. То перед его мысленным взором возникали лица родственников и жителей Лиховки, то — сослуживцев по Бахтинскому погранотряду то ярко вставал образ Клавдии, наполняя душу тоской и сильным желанием всех увидеть. Это походило на пытку.

Вечером от комбата сообщили, что, по данным, полученным от пленных, ночью немцы готовят мощный удар, так что спать вряд ли придётся.

Так оно и вышло. Около полуночи немецкая артиллерия стала долбить по Молотычам, и над селом поднялось зарево от горящих изб и хозяйственных построек.

Бросив случайный взгляд на небо, Александр поразился — его густо усеивали ярко сияющие звёзды, среди которых чётко обозначался Млечный Путь. Вспомнилось, как однажды перед войной в Бахты приезжал из Алма-Аты пожилой профессор с лекцией о Вселенной. Этот чудаковатый дядька говорил, что Млечный Путь является видимой с Земли частью Галактики, которой принадлежит Солнечная система. Он рассказывал ещё много чего интересного про звёзды и планеты и про то, что где-нибудь далеко в космосе обязательно должны быть другие разумные существа.