Станислав Калиничев - У «Волчьего логова» [Документальная повесть]

Пришли на станцию. На путях стояло несколько эшелонов. Один из них у самого перрона. Вдоль него расхаживал часовой. Другие поезда тоже охранялись. Все это помимо постоянных постов железнодорожной полиции.

На Калиновке-второй пассажиров не было. Тут принимались только товарные и воинские эшелоны.

Пройдя по перрону, партизаны вошли в вокзал. Из большого зала ожидания несколько дверей вели в боковые комнаты. В одной из них, слева от входа, сидел дежурный из местных, поодаль от него — телеграфистка.

Владик Муржинский и Вася Крижавчанин с оружием наготове остались в зале, а Игорь, Гриша и Чайчук вошли к дежурному. Андрей Коцюбинский остался у входа.

Игорь подошел к дежурному и, показав пистолет, скомандовал:

— Встань… Уступи место нашему.

Дежурный встал. Его место занял Чайчук. Девчонка-телеграфистка тоже поднялась, но Игорь приказал ей оставаться на своем месте.

— А где твой напарник? (Обычно на станции, как и на блокпосту, местного дежурного дублировал немец.)

— Спит, — и показал на боковую комнатку.

Игорь вошел в боковушку. Свет падал сюда из комнаты дежурного. На деревянном диване вверх лицом спал огромный детина. Он отпустил пояс, расстегнул верхние пуговицы кителя и прикрыл лицо фуражкой, чтобы в глаза не падал косой свет.

— Иди буди его, — сказал Игорь.

Дежурный подошел и стал будить гитлеровца. Тот, очевидно, привык просыпаться среди ночи, выходить встречать поезда. Поэтому сразу сбросил ноги с дивана, встал, надел фуражку, застегнул пуговицы кителя… И все это механически, еще не открывая глаз. Он вышел из комнатушки, не заметив Игоря. Гриша встал у него на пути. Немец, как человек, который торопится, рукой отстранил его. В это время Игорь расстегнул за спиной у гитлеровца кобуру и стал вытаскивать пистолет. Лишь тут он окончательно проснулся, схватил Игоря за руки… Но в это время получил удар по затылку.

Обезоружив гитлеровца и приведя его в чувство, Игорь сказал по-немецки:

— Мы десантники. Если хочешь жить, делай, что скажем. Будешь вызывать своих солдат в зал. Ну, что стоишь? Двигай!

Услыхав решительную команду, гитлеровец бодро вышел в общий зал, где находились Владик и Вася. Подскочив к Грише, Вася Крижавчанин сообщил:

— Товарищ командир, лейтенант Сорокин передает, что его взвод заминировал стрелки и направляется к водокачке.

Из общего зала несколько дверей вели в комнаты, где жили немцы. Подталкиваемый Игорем гитлеровец подходил к одной из дверей и неестественно высоким для его фигуры голосом выкрикивал:

— Людвиг! Ком!

Выходил заспанный Людвиг, на него направляли винтовки и отводили в угол зала, ставили лицом к стене. Затем раздавалось:

— Вилли!

И выходил Вилли.

Всех, кого уводили в угол, раздевали до белья. Правда, большинство выходили на голос дежурного раздетыми узнать, что случилось. Их одежду и оружие забирали прямо со спинок стульев. В каждой комнате стояли по две двухэтажные койки. Но не все двенадцать были на месте. Трое с вечера ушли в село и где-то бражничали.

Надо было спешить, потому что каждую минуту мог явиться кто-то из отсутствующих. Но пока что план, разработанный Григорием Чайчуком, действовал безотказно. Вася на минутку вышел на перрон, и тут же влетел Андрей Коцюбинский:

— Взвод Кривобабы, — орал он, вытянувшись перед Гришей по стойке «смирно», — занял пакгаузы. Часовые сопротивления не оказали. Кривобаба спрашивает, как быть с пленными?

— Передайте, пусть запрет их куда-нибудь… Если, конечно, не окажут сопротивления.

Вася вихрем метался по станции. Уже у стены стояли восемь немцев. Охранял их фактически один Владик. Чайчук сидел у аппаратов, Андрей Коцюбинский — у входа на часах, Гриша и Игорь собирали оружие, связывали в узлы одежду.

В компании стоявших у стены не хватало коменданта. Но дежурный пояснил, что комендант на ночь запирается на засов, обил свою дверь железом и никого не впускает. И как ни хотелось хлопцам дать жару этому эсэсовцу, взламывать двери, обитые железом, они не решились. Излишний шум мог. сорвать всю операцию.

— Хлопцы, поезд! — крикнул Чайчук, увидав, как мимо окошка проскочил, притормаживая, паровоз.

Теперь можно было лишь сожалеть о том, что они побили аппаратуру на блокпосту и не были предупреждены о подходе поезда. Деваться некуда. Чайчук надел красную фуражку, взял жезл и направился к выходу. Одевать немца и заставлять его встречать поезд было уже поздно.

В это время, соскочив с подножки одного из вагонов, к служебному помещению направился молоденький лейтенант, очевидно, начальник поезда. Андрей Коцюбинский винтовкой преградил ему путь в помещение. Но лейтенант, возмущенный (как оказалось, дежурный должен был вынести жезл-путевку и на ходу отдать его поездной бригаде, чтобы состав прошел без остановки), оттолкнул Андрея и, даже не взглянув в его сторону, вошел к дежурному. Чайчук столкнулся с ним у порога. Сердито, срываясь на визг, лейтенант стал что-то кричать Чайчуку…