Вацлав Подзимек - Над нами синее небо

Дочитав до конца, генерал даже пришел в замешательство. За все время долгой военной службы ему еще ни разу не приходилось видеть, чтобы кто-то так полно выполнил поставленную задачу. Чтобы не показать своего удовлетворения подполковнику, строго спросил:

— Из чего сделаны ящики для отправки самолета?

— Деревянные, товарищ генерал.

— Что за дерево?

— Обыкновенное, товарищ генерал.

— Надо найти лиственницу.

— Уже искал, товарищ генерал. Лиственницы нет.

— Вздор. Для военных целей необходимо найти. Можешь идти.

Подполковник самокритично признал про себя, что относительно лиственницы не был достаточно настойчив.

— Да, вот еще что, — остановил его у дверей генерал. — Чем будете перекладывать детали в ящиках?

— Бумагой, товарищ генерал, наиболее дорогой, какая имеется.

— Плохо. Большая ошибка. Мне это просто непонятно. Найди бархат.

— Добуду, — пообещал подполковник, и в его голосе прозвучала гордость за такого командира.

«Бархат мне и во сне не снился, — подумал подполковник. — Да, далеко мне еще до генерала».

Добыл и лиственницу, и бархат. Общая сумма расходов стала еще внушительнее. Некоторые экономисты заявили, что эта сумма составляет чуть ли не третью часть годового государственного бюджета страны нарушителей. Но это трудно было проверить, так как та страна свой бюджет не предавала гласности.

В ходе дипломатических переговоров сумму расходов наши снизили на двадцать процентов. Позднее на той стороне были значительно повышены налоги, и понимающие люди поговаривали, что этому способствовал предъявленный нашим генералом счет. Конечно, они преувеличивали.

— Завтра утром вылетаем, Елинек, — сказал генерал. — Встретимся с нашими бойцами.

— Случилось что-то неприятное? — с тревогой спросил капитан.

— У тебя на уме одни неприятности. Людям необходимо подтягивать пружины, но когда они сделали что-то хорошее, их работа должна быть по достоинству оценена, и тебе, как политработнику, это следует знать. Не правда ли, Иван Иванович? — обратился он к советскому генералу.

Капитан не поверил своим ушам.

— Возьми для награждения часы, четыре штуки: Поустке, Шварцу, Пиларжу и Кокешу, — продолжал генерал. — Распорядись, чтобы были созваны люди. На первом аэродроме — в девять, на втором — в три. Сам выступлю на собраниях, разумеется, коротко. Чего так глядишь? — удивился генерал.

— Юрий Антонович, товарищ генерал хочет на собраниях поблагодарить людей, — пояснил капитану советник. — Пришел к выводу, что они этого заслужили. Хочет отметить и работу политруков.

Теперь уже настала очередь генерала удивляться.

— Да, и политруков, — подтвердил он после небольшой паузы.

На первом же аэродроме по дороге к зданию штаба генерал встретил неряшливо одетого солдата, который к тому же не по-уставному отдал приветствие; затем генерал заглянул в столовую и обнаружил, что солдатам подают подгоревшую яичницу.

На собрании генерал произнес импровизированную речь, главную мысль которой кратко можно было бы выразить так: кто думает, что там, где кончается порядок — начинается авиация, тот мне не нужен. Политруков упрекнул, что мало заботятся об укреплении дисциплины и о людях.

Майору Поустке и капитану Шварцу генерал вручил часы в кабинете командира полка.

— Ну, как себя чувствуешь, Поустка? — спросил он.

— Хорошо, товарищ генерал.

— А девушка есть у тебя?

— Не имею, товарищ генерал.

— Так поспеши. Не люблю холостых летчиков, а разведенных вообще не терплю.

— Будет сделано, — ответил Поустка тоном, по которому можно было понять, что он уже начал работать над выполнением этой задачи.

Остаток времени генерал решил использовать для проверки плана летной подготовки. А капитан затащил Поустку в ближайшую комнату, чтобы начать с ним. разговор, который заранее продумал.

— Товарищ майор… — произнес капитан.

— Не нужно, товарищ капитан, — прервал его Поустка.

— Но я…

— Знаю, как вы старались о моем восстановлении на прежней должности.

— Я немного запоздал.

— Лучше поздно, чем никогда.

И пожали друг другу руки.

Приземлились на другом аэродроме, и генерал отправился к Пиларжу и Кокешу. Обоих поручиков нашел в ангаре. Вручил им часы. Затем увидел, что на самолете Пиларжа нарисована звездочка, обозначавшая сбитого противника.

— Сотри это, — сказал генерал. — Мы не супермены какие-нибудь. Мы теперь уже настоящие защитники нашей родины.