Станислав Славич - Три ялтинских зимы [Повесть]

Надо искать партизан, и один из хозяев отправился с этим заданием. Нужно спрятать машину — неподалеку все еще находились немцы и румыны, — и другой показал укромное местечко у озера Караголь, там, где теперь загородный ресторан, столь популярный среди курортников.

Южнобережный горный лес всегда прекрасен. Апрель — пора звенящих всюду водопадов, пора фиалок, ландышей, первых золотистых цветочков кизила. Но в апреле лиственный лес еще гол. На рассвете решили замаскировать, забросать машины ветками. Не успели. Самолет-разведчик — «костыль», как его называли, — появился внезапно и застал врасплох. О дальнейшем можно судить по документу, составленному тогда же и подписанному командиром 1-го партизанского отряда Сергеем Лаврентьевым: «Гитлеровский самолет обнаружил хорошую мишень у озера и все четверо оказались раненными в результате сброшенных бомб и пулеметного обстрела. Наиболее сильное ранение — в голову, спину и руку — получил т. Берлянд…»

Как могли, перевязали друг друга, и, пока еще оставались силы, решили добираться к своим. «Истекая кровью, по лесным тропам он довел группу до лесничества…»

Спустя тридцать пять лет я дал Сергею Ивановичу Лаврентьеву — уже далеко не такому бравому и быстрому, каким был когда-то, — перечитать это, и он едва не прослезился.

— Сущая правда. Видать, он настроил себя так: дойти. Дошел до ручья, увидел своих и потерял сознание. Мой комиссар Мемет Молошников ходил потом к этим машинам. А Казанцев, когда ему доложили, сказал: «Надо спасать парня…»

Состояние остальных не внушало большой тревоги, но Берлянду нужен был хороший хирург. А где его взять в лесу?

И тут снова проявили себя люди этого маленького городка Ялты.

Казанцев решил послать за доктором Мухиным, тем самым, который в помещении тубдиспансера устроил подпольный госпиталь.

Пошли трое, вооруженные только гранатами. Известно имя одного — Иван Мавриди. Тоже из прекрасной и трагической семьи. Незадолго до этого был арестован его старший брат — Митя, снабженец партизан. Кто бы мог подумать, что под маской хитроватого торговца, эдакого потомка Улисса, скрывается ежечасно рискующий собой подпольщик…

Между тем было именно так. И до поры маскировка помогала, процветало «торговое дело», действовала явка. И вдруг катастрофа. Его схватили с поличным — с грузом продуктов уже в лесу. Пытали перед казнью жестоко.

Об этом Иван не знал. Знал только, что нет Мити. Но оставался в городе другой близкий человек — теща Зоя Алексеевна. Ей и пришлось бежать по ночному городу к доброму другу, доктору Мухину.

Впервые Дмитрий Петрович шел к пациенту таким образом — лесными тропами, в сопровождении трех телохранителей. Спешили, и не зря. Левая рука Берлянда была охвачена гангреной. Единственный выход — ампутировать. Наркоза нет, инструмент самый примитивный, операционная — крымский лес… И где- то неподалеку погромыхивает бой.

Кончилось, однако, все благополучно. А долечивалась берляндовская четверка уже в Ялте, в военном госпитале.

Вот такая удивительная история. А сколько их еще можно было бы вспомнить, сколько других уже никогда нельзя будет восстановить! Эта пришла на ум, когда разглядывали ту самую карту, показывающую связи ялтинского подполья.

Как-то после шторма увидел я виноградный куст на самом краю берегового обрыва. Куст был невелик и неприметен, а может, показался таким зимой, когда лозы голы. Сам по себе он вряд ли заслуживал внимания, но корни этого растения поражали. Дело в том, что шторм подмыл, обрушил берег, и корни обнажились. Они были мощны и разветвлены, они были больше самих лоз, а в их узловатых изгибах угадывались упорство и энергия. Они пробились в землю на ту немыслимую глубину, где никогда не иссякают живительные и таинственные воды.

Таким видится после всего узнанного и это наше подполье.

Трофимов проснулся от звуков, показавшихся и странными и очень знакомыми. А теперь лежал, вслушивался в темноту и ничего не слышал. И вдруг — вот оно! Вот! Еще и еще раз…

В комнате было прохладно, но Михаил Васильевич все же поднялся, накинул халат и вышел на балкон. Кричали птицы. На север летел караван гусей. И надо же — вот так всегда — горы закрыты туманом. Позади бросок через море, долгий и трудный путь с рассвета и допоздна. Отдохнуть бы, лечь на землю, расслабить крылья. Сделать это можно на яйле — пустынном горном плато, а оно укутано облаками. И будут кружить гуси-лебеди над побережьем… Сколько? Как долго?