Ади Шарипов - Партизаны-казахстанцы

1 мая.

Вот и наступил первомайский праздник, праздник весны и труда! Вспоминаю праздник в ауле. Радостные, смеющиеся лица, красивые наряды, праздничный той на весь аул, байга… Затем школа, институт, праздничные колонны демонстрантов, алые флаги, транспаранты, лозунги и первые майские цветы, море людей, море счастья, радости, весны. Сейчас те же радостные, улыбающиеся лица, вот только наряды не совсем праздничные, ну, в этом мы мецьше всего виноваты. Так в ясное, солнечное утро к нам пришел Первомай, пришел с «салютом»— это стреляли фашисты. В 7 часов они начали артиллерийскую пальбу. Вскоре гитлеровцы дважды бросаются в атаку и дважды откатываются назад, неся большие потери. С 17 до 21 часа наш участок леса подвергся страшному артиллерийскому обстрелу. В результате обстрела легко ранило двух партизан. Конечно же, немцы каждый день трубили о партизанских потерях, исчисляемых тысячами и сотнями людей. Если верить фашистской пропаганде, то в лесах Белоруссии давно уже нет партизан. Только непонятно одно: зачем фашисты держат в этих лесах такие крупные силы.

В 22 часа в небе повисли подвесные ракеты. При свете этих ракет наши бомбардировщики бомбят около местечка Лепель. Мы смотрели на эти вспышки, и наши сердца наполнялись гордостью за наших летчиков.

2 мая.

Стало известно, что фашисты сожгли в деревне Божидар семь изб. Уж так повелось: где пройдет фашист, там он сеет смерть, пожары, разрушения. Ему и пища не впрок, если он никого не убьет или ничего не спалит. Такова природа фашизма.

3 мая.

Лежим в обороне, в лесу у деревни Мрай. Пока затишье. Видим, как враг подтягивает крупные силы к деревне Божидар. Что задумал враг, где следует ожидать его нападения? Нужен «язык». И вот трое партизан отряда «Коммунар» под прикрытием темноты пробрались во вражеский гарнизон. Первые немецкие часовые. Разведчики облюбовали рослого, худенького гитлеровца с нашивками ефрейтора. «Как-никак, ефрейтор!»— подумали разведчики. — «К тому же и нести легче». Но взять языка не удалось. Когда партизаны осторожно подползли к нему, фашист неожиданно обернулся и увидел разведчиков. Партизаны, как барсы, прыгнули на фашиста, тот только успел крикнуть: «Русс». Длинный партизанский кинжал вонзился ему в грудь. Все же враг поднял тревогу. «Черт с ним, с языком, айда ребята», — и смельчаки бросились в темноту. Вслед партизанам раздались беспорядочные выстрелы…

…Поздно вечером состоялось собрание командиров.

4 мая.

С восходом солнца мы с Васей отправились на передний край обороны узнать, как там обстоят дела. Не успели мы подойти к передовой, как немцы пошли в наступление. Около тысячи фашистов, семь танков, несколько орудий, минометов, были брошены на партизан.

В разгар боя мы с Васей прибыли в отряд имени Чапаева. От грохота вражеских снарядов и мин стонет земля. Видно, мы достаточно насолили фрицам, что они бросили против нас крупные силы. Фашисты идут вперед, беспрерывно стреляя из автоматов и оглушая лес своими дикими криками. Чувствовалось, что гитлеровцы так ведут себя после сильной порции спиртного.

— Горько же будет ваше похмелье, — злорадно усмехается кто-то из партизан.

Меткими автоматными и винтовочными выстрелами партизаны укладывают «спать» одного фрица за другим. Редеют ряды гитлеровцев. Но враг упорно идет вперед. В нескольких метрах от нас разрываются вражеские мины.

— Полметра левее, и нам бы общий привет! — шути г неунывающий командир чапаевцев Жуковский.

— Скажи спасибо, что жив остался, — отвечает ему в тон комиссар Казимиров.

Мы переходим на новое место.

Часам к десяти фашисты решили обойти нас с флангов. Разгадав замысел врага, отстреливаемся и отходим в глубь леса. С нашей стороны выстрелы доносятся все реже и реже. Нужно беречь патроны. Возле деревни Волоки собираем своих людей и располагаем на короткий отдых. Усталые, измученные лица партизан, разорванные одежды, некоторые в лаптях, многие просто босиком. Да, тяжела ты, партизанская доля! Вот и сегодня с утра ожесточенный бой, и ни крошки во рту. А про обмундирование партизан и говорить нечего, вылинявшие солдатские гимнастерки, давно уже потерявшие свой первоначальный цвет, зеленые немецкие мундиры, черные полицейские шинели или простая крестьянская одежда.

Трудно определить и возраст партизан.

Сквозь бороды и усы выглядывают усталые глаза молодых людей, взваливших на свои плечи тяжелое бремя партизанской жизни.