Ади Шарипов - Партизаны-казахстанцы

Так за три часа сражения были разгромлены вражеский гарнизон, два продовольственных и один вещевой склады, волостное управление, почта, телеграф. Двадцать два гитлеровца убиты. Мы же не понесли никаких потерь.

До прихода регулярных частей Советской Армии мы решили захватить шоссейную дорогу на Москаленко.

7 июля 1944 года в лесу у деревни Намытки мы с командиром бригады собрали командиров отрядов. После обмена мнениями был зачитан приказ штаба бригады. В нем говорилось:

«Наши доблестные войска, разгромив основные силы врага, гонят его остатки на запад. Каждый день освобождаются десятки и сотни населенных пунктов, городов. Передовые подразделения Красной Армии освободили деревню Дерновики в двадцати пяти километрах от нас.

Противник, получая удар за ударом, стремится вывезти свою технику, людей, награбленное у советских людей имущество по дорогам, контролируемым нами. Наша задача, — не дать врагу осуществить его замыслы. Для этого необходимо срочно занять дорогу Полоцк — Освейск и до утра не давать отступать врагу».

Затем было дано задание каждому партизанскому отряду. Установлены средства связи между отрядами, сигнализация, уточнены задания минеров и групп заграждения.

В десять часов вечера бригада пошла в наступление. Увидев нас, противник открыл сильный огонь. Залегли, не поднять головы. А отряды имени Котовского и Симацкого во главе с комбригом продвигаются вперед.

Мы лежим под огнем противника. Посоветовавшись с командирами отрядов, решили: начальник штаба отряда товарищ Шеф с третьим взводом должен перерезать дорогу и ударить врага с фланга, командир второго взвода Крупень со своими людьми подползет к Позициям противника и забросает его гранатами. Первый Взвод во главе с Брагиным оказывает помощь обоим Взводам. Остальные партизаны готовятся к наступлению.

Операция удалась блестяще. Взвод Крупеня подполз к передним позициям и с двадцати пяти-тридцати метров забросал гитлеровцев гранатами. А партизаны Шефа с криками «ура!» ворвались в окопы и в рукопашном бою выгнали фашистов из траншей. За полтора часа сражения было убито двадцать шесть немецких солдат и офицеров, сгорела одна автомашина, захвачено много оружия. Самое главное — врагу был отрезан путь отступления.

Сражение за дорогу в Москаленском районе было последним в истории освейских партизан.

Перевел М. Тиморшин.

Не выдержав натиска войск Советской Армии, фашистские захватчики стремительно откатываются к западным границам. Из Гомеля, на станцию Жлобин, день и ночь нескончаемым потоком идут машины. Забиты все железнодорожные пути узловой станции Буда-Кошелево, что в пятидесяти километрах западнее Гомеля.

Фронт близок. Партизаны приднепровских лесов ждут прихода частей Советской Армии. Но фашисты не дремлют. Немецкое командование решило очистить свои тылы от партизан и выделило с этой целью в леса восточного берега Днепра семьдесят пять тысяч пехотинцев и одну механизированную бригаду.

Партизанский отряд Коваля, находившийся в числе других в Семушкином лесу, что в семнадцати километрах от Буды-Кошелево, в полной боевой готовности ожидал прихода гитлеровцев.

— Мы должны усилить разведку и совершить вылазки в тыл противника, — заявил партизанам командир отряда Коваль.

Коваль назначил старшего сержанта Манжоса командиром отделения разведки, дав в его распоряжение двенадцать наиболее смелых и отважных ребят. К вечеру они были готовы к выступлению.

20 сентября группа разведчиков во главе с Манжосом вышла в село Лыхое. Я был рядовым в отделении. Из отряда мы выступили около одиннадцати часов вечера. Не доходя километров пять до села, на краю леса увидели небольшой домик. Командир отправил меня и Сашу на разведку.

— При входе, ничего не расспрашивая, просите кушать, — поучал нас Манжос. — Если хозяин примет радушно, между прочим узнайте о наличии в этих местах немцев. Но не выдавайте себя, говорите, что скрываетесь от фашистов.

Дома мы увидели мужчину лет сорока пяти, за ним в испуге пряталась девочка лет семи. После взаимных приветствий хозяин спросил, кто мы.

— Неделю назад бежали из немецкого плена, — начали мы. — В деревню идти боимся, ходим голодные. Если есть чем покормить, не откажемся, правда, расплачиваться нечем…