Иван Падерин - На главном направлении [Повести и очерки]

Посмотрел на пустую кровать отца. В темноте она сливалась с белой стеной спальни, и, когда на улице проскакивали отдельные машины с открытыми фарами, никелированные головки кровати, отсвечивая, выписывали яркие зигзаги на потолке. В этот момент несмятая постель отца будто подвигалась к Косте.

«Учись, расти, Костя, а вырастешь — инженером будешь, на завод пойдешь», — вспоминал Костя слова отца.

Проснулся Костя с первыми лучами Солнца. Огляделся и не поверил глазам: на отцовской кровати кто-то лежал.

«Может, это папка ко мне на день рождения приехал?! Вот здорово! Нет, это не папка. Вишь какой человек, ему даже койка коротка, ноги подогнул, и волосы черные, а у папы светлые, такие же, как у меня».

Приподнявшись, Костя увидел гимнастерку с красной звездочкой на рукаве. «Комиссар. Неужели это комиссар Титов — дядя Володя, про которого писал папа? Разбудить?.. Нет, не буду».

Из кухни пахло вкусным. Бабушка уже готовила завтрак.

Костя, легонько ступая, подошел к стулу, на котором лежали гимнастерка, брюки и ремень. Нагнулся. Из кобуры виднелась рукоятка нагана. У Кости даже ноги задрожали. Руки сами потянулись к стулу.

Приятно скрипнули ремни. Перебросив портупею через плечо и приложив кобуру к бедру, Костя подошел к зеркалу. «Эх, если бы еще саблю! Вот были бы именины!»

Отстегнуть клапан и вынуть наган он не решался. Но пальцы сами потянулись к нагану. Сердце трепетно заколотилось…

— Здравствуй, именинник! — вдруг раздался голос с кровати. — Ну и хозяин! Где же ты пропадаешь? Вчера заезжал, в калитку стучал, тебя нет. Оказывается, ты только ночью бываешь…

Костя похолодел и замер на месте. Но, чтобы не выказать испуга, не спеша отвернулся от зеркала.

— А я думал, вы спите… Мне говорили: какой-то всадник к нам подъезжал. Я думал — это не вы.

— Как же не я? Вот видишь, я. Ну, как живешь? — легко поднимаясь с кровати, спросил комиссар.

Костя, будто не слыша вопроса, начал объяснять:

— А я думал — это папка. Проснулся, смотрю…

— Проснулся — и наган на глаза попался. Ну ничего, ничего, смотри.

Костя уже положил кобуру обратно на стул и только теперь почувствовал, как разгорелись у него уши.

— Вас зовут Владимир? — смущенно спросил он.

— Да, Владимир.

— Значит, вы тот самый дядя Володя Титов, про которого писал папка?

«Папа, наверно, письмо прислал? — хотел спросить Костя, но решил повременить: — Нельзя же все сразу. Пусть встанет, умоется, тогда и разузнаю».

— Ну, что ты смутился? Наган можно посмотреть, он разряжен.

Костя начал внимательно разглядывать устройство нагана. Увесистый, он чуть не выпал из рук. Вороненая сталь ребристого барабана переливалась сизыми оттенками.

— А почему у вас наган, а не пистолет?

— Привык я к нему.

— Наган красивее, чем пистолет, — многозначительно заметил Костя.

— Кто тебе так говорил?

— Никто. Так думаю. Я вот знаю: вы батальонный комиссар, раз две шпалы на петлицах и звездочка на рукаве.

— Ух, какой ты молодец! А как закончил учебный год?

— Отличник.

В дверях показалась бабушка.

— Разбудил!.. Я так и знала, что не дашь человеку отдохнуть. Не мог потише, — укоризненно начала она и вдруг увидела у Кости наган. — Ах, батюшки! Брось! Что же это вы, Владимир Григорьевич, позволяете ему такое?

— Ну раз бабушка запрещает, положи и пойдем умываться.

— Идите, идите. Завтрак готов.

Комиссар не стал умываться на кухне, а вышел в огород, к колонке с холодной водой. Костя последовал за ним. Ему сразу понравился этот человек: высокий, сильный, доверчивый.

За завтраком гость преподнес Косте подарок— целую пачку галет. Бабушка угощала приезжего оладьями и пирожками с морковью и все время приговаривала:

— Ешьте, ешьте, Владимир Григорьевич, на фронте-то вам не до пирожков… Как же там Петенька? Как его здоровье? Голодает небось: все сухое да твердое. Желудок у него неладный. Ох, горе!.. Ты бы, Костенька, расспросил про отца, я-то уж надоела с этими расспросами, а все бы слушала и слушала, как там наш Петр Петрович живет.

— Не живет, а воюет, фашистов бьет, — поправил ее Костя.

Из всего того, что рассказал комиссар Титов, Костя понял — фронт придвинулся к Дону, но полк, которым командует его отец, такой крепкий и сильный, что никогда не пропустит врага в Сталинград. Сейчас принимаются срочные меры. Комиссар приезжал на заседание Военного совета и вот теперь торопится в полк сообщить отцу важные решения.

Рассказав об этом, Титов передал Косте письмо.