Павел Толстобров - Крепче брони

— Где мы с вами встречались, старший сержант?

— Так вы же, товарищ старший политрук, были у нас комиссаром на корпусных сборах бронебойщиков. Помните, у Павлова Посада копали окопы? Вы еще нам помогали…

Да, я вспомнил этого старшего сержанта, командира взвода бронебойщиков из 112-й бригады. Вспомнил, как он во время перерыва рассказывал бойцам о финской войне.

— А ваша фамилия?

— Буланов.

— Буланов, Буланов… Так ведь это о нем я только что читал в политотделе донесение. Вот уж поистине: на ловца и зверь бежит.

Мы сидим на краю окопа, вырытого на срезе крутого берега оврага.

Буланов не спеша снял каску. Так же спокойно вытер с лица пот. Достал из кармана брюк вышитый незатейливым узором кисет, свернул из газетной бумаги внушительную папиросу, достал спички.

— Наши, кировские, «Красная звезда». — И, прикурив, с наслаждением затянулся крепкой махоркой.

Отметив про себя, как дороги фронтовикам любые мелочи, напоминающие о доме, о родном крае, пусть это даже коробка спичек, я выжидающе наблюдаю за Булановым, за его неторопливыми и размеренными движениями, рассматриваю его крепко сложенную фигуру, льняные волосы на крепко посаженной голове и думаю: «Бывает же так. По-настоящему встречаемся с человеком впервые, а у тебя такое чувство, будто ты знаком с ним давно-давно».

Наблюдаю, потому что интересно понять человека, который испытал все, что можно испытать в бою, и удивляюсь его спокойным, размеренным движениям. А перед глазами почему-то стоит полноводная в паводке Вятка, по которой в прошлом году весной летел на глиссере. Мне нужно было побывать в Нагорском райкоме комсомола, а, кроме почтового глиссера, иной транспорт туда доставить не мог… Из-за поворота реки неожиданно показалось село Полом — родина Ивана Александровича Буланова. Одноэтажные деревянные домики, в центре — полуразрушенная церковь… Почему-то представилось, как этот степенный человек, тогда председатель колхоза, обходит свои владения. Выгоревшие на солнце и без того светлые волосы развеваются на ветру. Председатель думает, прикидывает…

…Из-за горы слева послышался неприятный металлический скрип. Внизу, в устье оврага, поднялся высокий столб дыма, потом — взрыв. Это немецкий шестиствольный миномет. Противная штука. Недаром его наши бойцы окрестили «ишаком».

— Пристрелялся, гад, — произнес Буланов. — Не дает покоя.

Помолчал. Потом, извинившись за то, что он плохой рассказчик, все же поведал о первых боях.

…После сильной артиллерийской подготовки немцы пошли в атаку. Передние цепи — короткими перебежками, задние — в рост, на ходу ведя огонь из автоматов и ручных пулеметов. А наши пока не отвечают ни одним выстрелом.

Взвод бронебойщиков окопался позади остальных. Иван Буланов, высунувшись из окопа на правом фланге взвода, наблюдал за тем, что происходит впереди.

Еще вчера они спешно переправлялись на маленьком пароме через Дон. Надо было быстрее занять рубеж обороны. Ночью рыли окопы, готовились встретить врага, который, по всему было видно, мог двинуть крупными силами.

Бой начался с самого утра. Фашисты то и дело атакуют батальон. Все внимание истребителей танков приковано к переднему краю. Немцы идут и идут вперед. А наши молчат, будто в окопах никого нет. Порою хочется крикнуть: «Ну что же вы?! Стреляйте!»

И вдруг, когда вражеские цепи вплотную приблизились к окопам, те ожили. Одновременно заговорили пулеметы, автоматы, винтовки. Передние ряды гитлеровцев стали редеть на глазах, но по инерции продолжали катиться вперед.

Потом до бронебойщиков донеслось раскатистое «ур-ра-а!». Гвардейцы ринулись в контратаку.

И опять наступали немцы, а батальон открывал по ним огонь из всего стрелкового оружия, поднимался в контратаки. Атака — контратака, атака — контратака. Это продолжалось, казалось, бесконечно долго.

Танки появились совсем неожиданно. Отчаявшись сломить сопротивление гвардейцев в пехотном бою, фашисты решили использовать технику.

Буланов внимательно наблюдал. В бинокль хорошо видно, что происходит впереди. На закамуфлированных корпусах машин все отчетливее белеют кресты. Стволы орудий, направленных на позиции батальона, изрыгают огонь…

Танки на какое-то время скрылись в вымоине ската высоты и снова показались, подходя все ближе к первой линии обороны. Их было пять. Из наших окопов усилили огонь, чтобы отрезать от них пехоту. Но танки идут дальше, утюжат окопы. Они перед взводом бронебойщиков.