Павел Толстобров - Крепче брони

— Ничего, Вася, сомнем и чистокровных… — в тон ему ответил Григорий Штефан. — Узнают гвардейцев-десантников!

Они были удивительно спокойны, эти впервые встретившиеся с врагом ребята. Чумазые от пота, пыли и пороховой гари, они переговаривались о предстоящей встрече с эсэсовцами, как о чем-то обычном.

— Без моей команды огня не открывать! — в который раз слышится приказ командира.

Грозно надвигаются цепи эсэсовцев. Уже слышны отрывистые команды. Гвардейцы поудобней прилаживают оружие. Ждут, не без тревоги поглядывая в сторону командира. Но Кочетков понимает, что сейчас самое главное — выдержка, только она поможет принести победу.

Черные мундиры совсем близко. Самоуверенно надвигаясь с горы, гитлеровцы как бы нависают над окопами гвардейцев, от чего кажутся еще внушительней.

— По гитлеровским гадам — ого-о-онь!

Ливень свинца хлынул на врага. Передние ряды эсэсовцев скошены, в задних — замешательство.

— В контратаку на врага, за Родину — вперед!

Ура-а-а! — Кочетков крикнул и первым выскочил из окопа.

— Ура-а-а-а! — дружно поддержала командира горстка храбрецов и решительным ударом отбросила гитлеровцев.

Дорого обошлась врагу «психическая». Но и ряды гвардейцев еще больше поредели. А битва продолжалась. Немцы еще дважды пытались смять гвардейцев. Но те стояли насмерть, и враг не прошел.

писал об этих схватках наш фронтовой поэт-однополчанин Григорий Ясинский.

Солнце скрылось за соседней высотой. Быстро надвигалась черная южная ночь. Но вряд ли кто во взводе и на этот раз подумал об отдыхе и сне. Каждый понимал: враг на достигнутом не остановится.

Когда полковая разведка обнаружила, что противник подтянул много танков, и эти сведения дошли до Кочеткова, он приказал подготовить связки гранат. Больше против танков во взводе ничего не было.

Командир взвода был уже ранен несколькими осколками — в перерывах между атаками немцы засыпали окопы гвардейцев минами и снарядами, — но держался, не показывая, как ему трудно.

В строю вместе с ним остались только шестнадцать человек. Многие, как и он, имели ранения. Осматривая позиции взвода, Кочетков проверял оружие, разговаривал с солдатами, стараясь поднять их настроение. Но гвардейцы и сами ли свое дело. Они по-хозяйски подправляли полуразрушенные окопы, углубляли их. Павел Бурдин выворотил два здоровенных камня и положил их на бруствер, оставив между ними щель для винтовки, чтобы стрелять.

— Пусть попробуют сунуться! — сказал он взводному.

Другие набивали автоматные диски, возились с гранатами. Каждый был готов снова встретиться с врагом.

Несмотря на тяжелый день, от окопа к окопу нет-нет да неслись острые шутки, даже слышался смех.

Вернувшись к своему окопу, Кочетков устроился поудобнее, чтобы меньше ныли раны. Задумался. Вот когда настал тот момент, к которому готовился всю короткую жизнь. Вспомнились родной Беднодемьянск с одноэтажными домиками и разноцветными палисадниками, мать, братья, школьные товарищи… Взрослые, бывало, снисходительно посмеивались над их бесконечными играми в «красных» и «белых», в которых Василий обычно верховодил, считали баловством, ребячеством. Он же, Василий, с завистью смотрел на каждого военного, и так хотелось самому стать таким же. А ведь для этого надо знать военное дело. Вот и выбирал себе роль красного командира, когда затевалась очередная игра… Наивно все это, конечно, но он готовил себя к защите Родины…

И книжки брал в школьной библиотеке больше о войне. «Чапаева» прочитал много раз, многие места знал наизусть. Бывало, вечером придут под окно товарищи и зовут:

— Васька, пойдем погуляем.

А он в ответ:

— Не могу, ребята, книжка очень интересная попалась.

И сидит, пока мать не скажет, что надо гасить свет. «Солнышко» учился крутить на турнике для того же. Ведь военные кроме всего другого должны быть еще сильными и ловкими.

Давно мечтал о летном училище. Отказом в приеме был сильно огорчен и долго его переживал. А отказали потому, что ему не хватало десятого класса… Но когда приняли в воздушно-десантное училище, успокоился. Тем более, что и форму выдали летную. И пусть после училища не удалось побывать в тылу врага, к чему готовился. Ребята во взводе тоже столько времени ждали и готовились к этому, а не попали. Значит, здесь, под Сталинградом, они нужны больше. А быть там, где ты всего нужнее Родине, — разве не к этому он, Кочетков, и стремился!