Николай Краснов - Рус Марья [Повесть]

— Да она, братцы, без сознания!.. А ну-ка, взяли! — Подоспевшие партизаны разбирают оружие, поднимают разведчицу под руки.

— И как тут было не упасть, вон сколь набрала!..

— Сколько же она думала их набрать?!

— Если б не упала, еще бы набирала!..

— Андрей-словак идет!..

Крибуляк встревожен и сердит.

— Зачем ушла с лоша?.. Кто тебе приказал?.. Тебя привязывать, да?.. Будешь со мной!..

Держит ее за рукав, словно она куда убежит. А потом уводит туда, где, сгрудясь в сторонке от дороги, стоят десятка два подвод и среди лошадей, понуро повесив голову, дремлет конь Васька.

У подвод — Беспрозванный, Спирин, Сафонов, Китранов, вокруг них — рядовые бойцы. Одни, так же, как и Андрей Иваныч, в немецкой форме под плащами или под тулупами, другие — с белыми повязками на рукавах: замаскировались хлопцы под немцев да полицаев.

Мимо движутся обозы с продовольствием и ранеными, с укутанными в одеяла детьми и бабами, с коровами на привязи. Колонна, свернув с грейдера и спустившись в низину, извивается по скрытому за лесными чащобами зимнику, исчезая за спасительным, все более усиливающимся снегопадом. Командиры дают наставления проезжающим, принимают донесения связных, время от времени прислушиваясь к отзвукам далеких перестрелок и угадывая, что делается в соседних отрядах. Обговаривают между собой все необходимое. Спирин остается с колонной. Во главе боевых рот— Покацура, ответственный за обоз — Китранов. Двигаться намечено в объезд населенных пунктов, к ночи обозам быть в Любеже.

— А мы там постараемся отряду организовать достойную встречу! — заверяет Дмитрий Дмитрич.

Это очень хорошо, что самому комиссару поручено возглавить столь важную для всей бригады операцию по уничтожению сборища изменников в Любеже. Убрать всю полицейскую верхушку в двух волостях — это все равно, что открыть ворота в Хинельские леса.

Марья Ивановна задремала в розвальнях под тулупом, не слышала, когда отъехали. Проснулась — уже опускаются сумерки, снежок по-прежнему сыплет, кругом открытое поле, вдали редкие огоньки мерцают. До Любежа, видимо, совсем недалеко.

Неслышно скользят сани по укатанному грейдеру. Подвода, в которой едет разведчица, головная. Здесь Крибуляк и Беспрозванный. Комиссар правит конем. Следом за ними цепочка подвод. На второй — опечаленный и посуровевший Вася Почепцов, Сафонов, Сивоконь. Кто в других, уже не разглядеть. Торчат автоматы и винтовки, белеют нарукавные повязки, угадывается немецкая форма: точь-в-точь гитлеровцы и их прихвостни едут по каким-то своим мерзким делам.

В полумраке со стороны Любежа показалась одинокая подвода.

— Стойте, хлопцы! — Дмитрий Дмитрии натянул вожжи. — Почепцов! Будешь за переводчика!..

Переждали, пока повозка не приблизится. Затем комиссар с Почепцовым и Крибуляком вылезают из саней, направляются к незнакомцу.

— Хальт! — Беспрозванный наставляет пистолет на седока и лопочет что-то непонятное, так, абы что, лишь была бы видимость немецкого разговора, толкает Васю в плечо: — Юберзетце!..

— Кто такой? — подступает Почепцов к проезжему. — Куда едешь?

— Ваше благородие!.. Я свой!.. В хуторе Веселом живу.

По голосу Марья Ивановна узнает веселовского старосту. И те, кто с ним разговаривает, его, конечно, сразу же узнали, но делают вид, что он им не знаком.

Несколько немецких слов грозно произносит Андрей Иваныч. Почепцов, как заправдашний переводчик, тем же тоном, что и Крибуляк, допрашивает напуганного мужика, тычет ему в грудь автоматом:

— А может, ты партизан, собака?!

Тот машет руками и отступает к своей повозке.

— Нихтс, нихтс… Я есть бургомистр… Яйки вам собираю, мильх…

— Гут, гут! — Беспрозванный снисходительно хлопает рукой изменника по плечу. А Почепцов знает свое дело — выпытывает у старосты все, что может интересовать партизан.

Предатели в Любеже съехались, только совещание перенесено на завтра по той причине, что не мог подъехать Черноруцкий: он сейчас со своими дружками на хуторе Веселом пьяный отсыпается после Новогодья. Любежский начальник полиции Симачев также затеял гулянку по случаю встречи со своим сыном, дезертировавшим из Красной Армии.

Посоветовавшись с людьми, комиссар решает послать для захвата Черноруцкого группу из четырех человек. Это Крибуляк, Почепцов, Сивоконь, четвертой — Самонина, хутор она знает хорошо и вообще может пригодиться, особенно для разведки.

— Если можно, возьмите гада живьем! — наставляет комиссар.