Владимир Першанин - Комбат по прозвищу «Снежный Лис»

Генералы мыслят куда глобальнее — в масштабах армий, корпусов — и вместе с полками к линии фронта не спешат. Не задумываются, что десяток «Юнкерсов-87» (полторы тонны авиабомб и четыре пулемёта на каждом) и звено мессершмиттов разметут пеший полк с налёта. Дай Бог, если половина людей уцелеет, но это уже не бойцы после такой мясорубки!

Поэтому мнения комбата Шестакова и его заместителя сошлись — до ночи подмоги не дождаться. Григорий Калугин по званию тоже капитан, только старше Шестакова и хватанувший бои с японцами ещё в двадцатых годах.

— Чую, что торчать нам здесь не меньше суток, — прикуривая папиросу, рассуждал Калугин. — Полк под самолёты не бросят. Тем более, после месяца наступательных боёв. Вышлют малым ходом две-три неполные роты да батарею «сорокапяток». Чего им спешить, когда танковый батальона оборону занял?

Высоко в небе кружила «рама», и хотя экипажи торопились как можно быстрее замаскировать машины, немцы уже наверняка подсчитали силы русских и скоро ударят. Не захотят терять такую выгодную позицию.

Несколько бойцов из десантной роты расширяли капонир и укладывали туда погибших. Шестаков поморщился. Сейчас важнее было укреплять обрушенные траншеи и готовиться к возможной атаке, однако промолчал. Пока есть возможность, надо похоронить ребят. Если начнётся бой, будет уже не до того.

Оба капитана обходили по периметру бывший участок дальнобойного немецкого дивизиона. В капонире виднелись слегка припорошенные снегом обломки орудий, лежали тела убитых артиллеристов.

— Повезло нам, что фрицы зевнули, — сказал Шестаков. — Рождество праздновали, а затем отсыпались. Но дрались отчаянно.

— Воевать они умеют, — согласился Калугин. — А насчёт повезло, это как сказать. Два танка сгорели, три машины ремонтируют, да и потери личного состава более пятидесяти человек. Это в одном бою. С кем дальше наступать будем?

В просторном окопе командир десантной роты Павел Мельник вместе со своими бойцами устанавливал трофейный 80-миллиметровый миномёт.

— Как обстановка, Павел?

— Ждём атаки. Вот миномёт настраиваем. У фрицев их три штуки было, уцелел один. Хорошая штука, мины собираем. Пальнуть бы пару раз для пристрелки. Разрешите, товарищ комбат?

Паша Мельник, высокий, темноволосый, родом из этих мест, в бушлате и шапке-кубанке, вопросительно смотрел на Шестакова. Было ему года двадцать два: розовые от мороза щёки, слегка припухлые юношеские губы и туго затянутая портупея с кобурой. Воевал он смело и в своей роте пользовался авторитетом.

— Ну, пальни. Глянем, как немецкий «самовар» работает.

Мины, весом три с половиной килограмма, подняли фонтаны снега метрах в пятистах от траншеи.

— Специалисты в роте есть?

— Так точно. У меня ребята на все руки.

Подбежал старшина Черняк и доложил, что прибыли два студебеккера.

— Снаряды и патроны к пулемётам подвезли. Выгружаем, шофера торопятся, боятся под бомбёжку попасть.

— Раздавай боеприпасы по экипажам. Сколько там снарядов на каждый экипаж достанется?

— Штук по пятнадцать.

— Они что, смеются над нами? Я запрашивал минимум по три десятка.

— Не получилось, — развел руками Тимофей Черняк. — Один «студер» на мине подорвался. Машина вдребезги, водителя и лейтенанта-экспедито-ра на куски разнесло.

Закончить обход Шестаков и Калугин не успели. Начался авианалёт. Тройка пикирующих бомбардировщиков «Юнкерс-87» с пронзительным воем сирен сбрасывали тяжёлые «стокилограммовки» и мелкие бронебойные бомбы.

Если «сотки» лишь снова завалили часть траншей, то одна из мелких кумулятивных бомб ударила точно в «тридцатьчетвёрку» из второй роты.

Пробила лобовую броню и раскалённой струёй подожгла машину Экипаж, прятавшийся под днищем, успел выскочить и на бегу видел, как огонь охватывает Т-34, а затем начали взрываться снаряды, опрокинув башню на утоптанный снег.

Не повезло студебеккерам. Возможно, они бы уцелели, если бы остались на позициях разгромленного немецкого дивизиона, укрывшись в капонире, где стояли раньше артиллерийские тягачи. Но за десяток минут перед налётом студебеккеры поторопились в обратный путь.

Их перехватили два мессершмитта, сопровождавшие звено юнкерсов. Истребители снизились до трёхсот метров и расстреляли, как в тире, оба мощных дефицитных в то время грузовика. Уцелел лишь один из водителей, зарывшийся в снег.

Когда самолёты улетели на свой аэродром, сержант, подволакивая ушибленную ногу, кое-как добрался до батальона, где его от души отматерил старшина Тимофей Черняк.