Владимир Першанин - Комбат по прозвищу «Снежный Лис»

— Без потерь войны не бывает, — заявил полковник. — Но это не повод фашистов подхваливать. Били мы их и будем бить, за что и выпьем.

— Никто их не подхваливает, — резко отозвался Калугин, раздувая усы. — Но недооценивать противника опасно. Зевнёшь, а кумулятивный снаряд броню насквозь прожигает. Хорошо, если пара человек из экипажа успевает выскочить.

Замполит бригады, имевший смутное представление о немецких кумулятивных снарядах, небрежно отмахнулся:

— Наши «тридцатьчетвёрки» никому не уступают. Или я что-то не так говорю? — прищурился замполит в сторону Шестакова. — Только с таким настроем надо людей в бой вести!

И победно глянул на красивую медсестру судя по всему подругу комбата. Кира Замятина, зная характер Шестакова, потери, понесённые в последнем бою, опасалась, что резкий в суждениях комбат скажет что-то поперёк. Торопливо подняла кружку:

— А за женщин тост никто не догадался предложить! Всё о войне да о танках. Что же вы, товарищ полковник?

Под гимнастёркой колыхнулась увесистая грудь сержанта Замятиной, во взгляде плясали весёлые огоньки. Хороша девка, а досталась какому-то капитану! Такая мысль почти открыто читалась в глазах грузного полковника с тремя орденами. Забрать бы её в бригадную санчасть и познакомиться поближе.

Замполит тоже поднял кружку:

— За самую красивую девушку в бригаде. Надеюсь, мы с вами ещё познакомимся поближе.

— Всё может быть, — отозвалась с обещающей улыбкой Кира.

Когда «виллис» полковника покидал батальон, тот, не выдержав, заметил, обращаясь к своему помощнику-лейтенанту:

— Хоть и боевой комбат, а политически незрелый. Танки у немцев сильные! Рано ему ещё «майора» присваивать.

— Четыре танка на каком-то зачуханном разъезде потерял, — в тон замполиту отозвался помощник по комсомолу, с лета околачивающийся в штабе и сумевший заслужить орден Красной Звезды и медаль. — Вот тебе и Снежный Лис!

Два автоматчика из охраны в разговор начальства не вмешивались, а водитель «виллиса», старшина в возрасте, переключая скорость, сказал лейтенанту:

— Вы бы поосторожнее в руках дарёный вальтер крутили. Обращаться с ним, наверное, не умеете, пальнёте ненароком.

Шофёр много чего повидал за полтора года войны: возил людей, боеприпасы, пробивался из окружения. Молодой тыловик-лейтенант вызывал неприязнь. Войны не нюхал, а танкового комбата судить вздумал.

— Что я, с оружием обращаться не умею? — вскинулся комсомольский вожак, задетый пренебрежительным тоном шофёра.

— Спрячь игрушку, — поддержал водителя полковник. — А то и правда, пальнёшь куда не надо.

Вскоре встретили небольшую колонну, шедшую навстречу. Ремонтную «летучку» сгенератором на прицепе, грузовики с боеприпасами и пять новеньких «тридцатьчетвёрок».

— Следуем в расположение штурмового танкового батальона товарища Шестакова, — отрапортовал майор-зампотех.

— Ого! И танки Шестакову выделили? — удивился полковник.

— Так точно, товарищ комиссар. По личному распоряжению комбрига.

— Хорошая подмога, — кивнул полковник.

— Правда, что Шестакова к званию Героя представили? — спросил зампотех.

— Рано пока ещё об этом говорить, — солидно отозвался полковник. — Вначале немца добить надо. В Сталинграде бои идут, жмут фашистскую гадину.

Замполит вышел из машины. Возле танков разминали мышцы пополнение десантников. Одетые в белые полушубки, рослые, с автоматами, они весело толкали друг друга, согревались после долгого пути на броне.

— К Шестакову направляетесь?

— Так точно, товарищ комиссар, — козырнул молодой лейтенант, туго перепоясанный портупеей, с кобурой и автоматом за плечом. — Взвод в количестве тридцати двух человек.

— Ещё одного прибавить, и будет тридцать три богатыря, как у Пушкина.

Восемнадцатилетние парни дружно рассмеялись. Внимание высокого начальства было им приятно. Да и настроение, судя по всему, было приподнятое. Немцев бьют, скоро весна, все они не просто пехота, а танковый десант.

— Ну что, Вадим, присоединяйся к десантникам, — окликнул он своего помощника по комсомолу. — В роте как раз политрука не хватает.

— Я бы с удовольствием, — тоже улыбался комсомольский вожак. — Но в бригаде дел полно, а мы и так целый день потеряли. Завтра с утра надо садиться за отчёты, собрание готовить.

— Как это потеряли? — вскинулся замполит. — Поездку в штурмовой батальон ты потерянным днём считаешь?

— Нет, конечно. Но я…

Полковник отшвырнул недокуренную папиросу. Он, как и его водитель, начал свой боевой путь парторгом батальона ополчения. С гордостью вспоминал, как заменил в бою убитого пулемётчика и вёл огонь из максима.