Вспышка кумулятивного заряда длится мгновения, но тысячеградусная температура срабатывает так же быстро. Горели промасленные комбинезоны экипажа, вспыхивал порох в массивных гильзах, взрывались фугасные боеголовки. Разогретая в моторной системе солярка разгоралась, словно огромный огненный комок, выталкивая наружу клубы густого дыма и языки пламени.
Машина сотрясалась от взрывов, словно живое существо. Башню подкинуло и сорвало с погона, отлетел, кувыркаясь, передний люк. Сквозь дым виднелось обгоревшее лицо механика-водителя, вцепившегося намертво в раскалённые рычаги.
Такая же судьба ожидала машину капитана Калугина — с двухсот метров немец не промахнётся. Башнёр досылал в казённик бронебойный снаряд и с ужасом осознавал, что их орудие выстрелить не успеет. Вот так приходит смерть, и ничего не сможет сделать даже самый опытный офицер в батальоне Григорий Денисович Калугин.
Сержант был настолько охвачен предчувствием смерти, что пришёл в себя лишь от сильного толчка, ударившись головой о казённик. Он не слышал, как капитан давил на спину механика и кричал:
— Стой, мать твою… дорожка!
Не видел он и побагровевшее лицо кавалериста с торчавшими седыми усами, ловившее в прицел немецкое штурмовое орудие. Чёртов паук с крестом на борту всё же успел выстрелить. Но «тридцатьчетвёрка» затормозила так резко (из-под гусениц летели искры, куски льда, бетона), что снаряд самоходки прошёл в метре от башни, хлопнув по броне, как бичом, спрессованным воздухом.
Резкое торможение развернуло машину. Капитан Калугин лихорадочно доворачивал башню, однако требовалось ещё несколько секунд, чтобы поймать в прицел самоходку. Но этих секунд снова недоставало.
Мелкий танк Т-70, не отстававший от головных «тридцатьчетвёрок», пришёл на помощь и выстрелил из своей пушки. Снаряд калибра 45 миллиметров на таком расстоянии мог бы пробить броню «штурмгешютце», но отрикошетил от наклоненного лобового листа.
Крепкий удар встряхнул немецкую самоходку, а капитан Калугин свой шанс не упустил. Бронебойная раскалённая болванка, сработанная из добротной уральской стали, проломила верхнюю часть рубки. Отбросила исковерканное тело наводчика, ударила в кормовую стенку и, бешено вращаясь, ломала и плющила всё внутри.
От жара раскалённого металла в нескольких местах вспыхнуло пламя. Заряжающий выпустил из рук массивный снаряд и рвался к люку. Первым успел выскочить лейтенант, командир «штуги». Ефрейтора-заряжающего подгонял горящий пороховой заряд в гильзе. Он тоже сумел скатиться по броне и, крича от боли, гасил комбинезон. Двое других воинов рейха остались в машине.
Выскочивший из неё молодой лейтенант растерянно оглядел горящую самоходку, которую покинул первым, и, пригибаясь, побежал прочь. Он даже выхватил из кобуры «вальтер», готовый дать отпор русским. Пулемётная очередь догнала лейтенанта и свалила на дорогу. Из четырёх человек экипажа сумел спастись лишь опытный ефрейтор-заряжаю-щий, нырнувший в снег на обочине.
Обер-лейтенант, командир самоходной батареи, успевший поджечь «тридцатьчетвёрку», остался без напарника — третья машина в его неполной батарее находилась на другом краю полустанка. В него стреляли сразу два русских танка. Снаряд пропахал борозду по правому борту и сорвал запасное колесо. Ещё один снаряд отрикошетил от бетонной полосы и пронёсся над рубкой.
— Уходи в низину! — скомандовал он механику-водителю.
Обер-лейтенант понимал, что внезапность уже потеряна, а трёхдюймовое орудие Т-34 пробьёт броню «штуги» насквозь. Требовалось отступить и, выбрав момент, нанести удар.
«Тридцатьчетвёрка» осторожно продвигалась вперёд. Под гусеницами исчезло тело весёлого лейтенанта из Тюрингии, который любил рассказывать о своих любовных похождениях в Польше. Обер-лейтенанту почудилось, что он слышит жуткий хруст костей под траками тяжёлого русского танка. Звери! Они не знают жалости.
При этом обер-лейтенант редко вспоминал собственные «подвиги», которые не делают чести офицеру. Забыл, как под Брестом его машина давила окружённых красноармейцев, хотя некоторые из них бросали оружие и, подняв руки, просили пощадить их.
Перед этим несколько дней шли упорные бои с целью захвата Брестской крепости. Самоходку его приятеля сожгли бутылкой с бензином, а экипаж перебили из винтовок. Он рвался отомстить за камрада и показать свою решительность.
— Берегите патроны! — восклицал обер-лейтенант (тогда он был лейтенантом). — Мы раздавим их гусеницами.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу