Владимир Першанин - Комбат по прозвищу «Снежный Лис»

Николай Филиппович Антюфеев подбадривал людей, стреляя из трофейного карабина. Зенитные орудия имели наименьший угол склонения минус три градуса. По его команде открыли огонь две пушки, отсекая основную часть немецкого отряда от штурмовой группы эсэсовцев, — они находились уже в «мёртвой зоне».

Здесь шёл бой на расстоянии ста шагов, и складывался он не в пользу зенитчиков. Рослый эсэсовец подполз к пулемётному расчёту и бросил две гранаты точно в окоп. Взрывы исковеркали тела пулемётчиков и трофейный МГ-34. Связистка вскинула наган и успела выпустить три пули, лишь слегка зацепив эсэсовца.

Ответная очередь вырвала клочья ваты из телогрейки, а эсэсовец крикнул, подзывая камрада:

— Да тут девок полно, есть с кем повеселиться.

— Сейчас повеселишься, — бормотал Антюфеев, нажимая на спуск карабина.

Эсэсовец отшатнулся, пуля ударила в бок, перебив ребро. Стреляя из автомата, подбежал его товарищ.

— Свиньи, они стреляют в ответ!

— Ничего, — зажимая рану, отозвался эсэсовец. — Пленных мы развесим на стволах, а девок используем по назначению.

Настя Вересова, развернув ствол орудия и накручивая рукоятку вертикальной наводки, выкрикнула:

— Сейчас нажрётесь! Это вам за Петю Бельченко.

Снаряд весом шесть килограммов пронёсся над головами обоих эсэсовцев со скоростью 820 метров в секунду. Спрессованный как резина воздух переломил динамическим ударом шейные позвонки рослому эсэсовцу голову вывернуло набок.

Второго штурмовика оглушило. Он ворочался в снегу нашаривая автомат.

— Сучка! Думаешь, ребят Гиммлера так легко взять.

Заряжающий из пожилых бойцов, спешивший к орудию с тяжёлым снарядным ящиком, сделал несколько шагов в сторону. Ствол автомата смотрел ему в грудь.

— Не балуй! — поднимая ящик весом шестьдесят килограммов, крикнул заряжающий. — Брось ружьё!

Ударила очередь, и одновременно на голову и руки эсэсовца обрушился тяжёлый ящик. Вскрикивая от боли в сломанных кистях, немец кое-как столкнул ящик, но подняться на ноги ему не удалось.

— Дядю Никиту убили! — ахнула девушка-связистка и ударила прикладом в лицо немца в массивной каске с «молниями» войск СС и распластанным орлом.

Она молотила врага прикладом, забыв, что из винтовки стреляют, а рядом ворочался пробитый автоматной очередью пожилой подносчик боеприпасов. Связистку прошил очередью в живот подбежавший эсэсовец.

— Жалко, не успел попользоваться, — пробормотал он. — Зато теперь наверняка «ивана» не родишь.

Командир орудия выстрелил в него из карабина, но ответная очередь тяжело ранила сержанта. Они лежали в нескольких шагах друг от друга — сержант из города Камышина и эсэсовец из Саксонии. Оба умирали, но в последние минуты жизни пытались дотянуться до своего оружия.

Несмотря на отчаянное сопротивление, эсэсовцы продвигались вперёд, расстреливая расчёты зениток. Они расчищали путь для сапёров, которые подорвут зарядами тротила тяжёлые орудия.

Из низины выкатились бронеавтомобиль «Магирус» игрузовик с сапёрами. Эсэсовцы двигались напролом, непрерывно стреляя из автоматов и бросая гранаты. Один из них ударил прикладом девушку-связистку и, отобрав у неё пистолет, пригрозил:

— Лежи тихо, если хочешь жить. Ты нам ещё пригодишься.

Но в бою многое может измениться в считанные минуты. Сорокатрёхлетний командир батареи Антюфеев, хвативший год гражданской войны и воевавший полтора года в Отечественную, собрал возле себя с десяток бойцов и девушек-связисток.

Он заметил, что хорошо экипированные эсэсовцы зарвались и ломятся, не глядя по сторонам, уверенные в своём успехе. Тем более, на помощь идёт бронеавтомобиль с автоматической пушкой и вездеход с сапёрами.

— Настя, бей по машинам, — крикнул он. — Остальные — беглый огонь по сволочам.

Сержант Настя Вересова успела послать два снаряда. Она не зря считалась лучшей наводчицей во взводе. Второй снаряд взорвался под передним колесом пятитонного броневика с полукруглым удлинённым капотом и башней с 20-миллиметровой пушкой. Это была скоростная трёхосная машина, которая вела на ходу огонь из пушки и пулемёта.

Взрыв разворотил радиатор, переломил ось и выбил колесо. Броневик уткнулся носом в снег, дымил пробитый осколками двигатель.

— Получил, сучонок! Заряжающий, не спи!

Но ефрейтор-заряжающий, обняв снаряд, не спал. Пули сорвали продырявленную каску, вокруг головы расплывалась на утоптанном снегу лужа крови.

Последним, что увидела девятнадцатилетняя зенитчица Настя Вересова, был автоматный ствол, направленный на неё. Рука машинально потянулась к кобуре с подаренным Петей Бельченко вальтером, но автоматные вспышки ударили под горло, перехватив дыхание.