Владимир Першанин - Комбат по прозвищу «Снежный Лис»

Танк Родиона Соломина горел. В отблесках пламени мелькали тёмные фигуры бегущих немецких солдат. Они рассыпались по степи и были еле заметны.

— Андрей Николаевич, — связался он с комбатом. — Танк товарища Соломина вовсю полыхает, связаться с ним я не успел. Разрешите двинуть наперерез фрицам. Уйдут, сволочи! И проверю, может, из экипажа кто уцелел.

— Оставайся на месте. Возможно, это всего лишь передовой отряд. Веди пулемётный огонь, а снаряды побереги.

— Вас понял, остаюсь на месте.

Рация отключилась. Оба пулемёта «тридцатьчетвёрки» посылали в темноту трассирующие очереди, но немцы уходили всё дальше, не обращая внимания на убитых камрадов, оставшихся в снегу.

Механик-водитель горевшего танка отчётливо видел бегущие фигуры, но стрелять не рискнул. Что толку от трофейного автомата МП-40? Обозлённые фрицы прикончат его в момент. Если комбат Шестаков найдёт нужным, он подошлёт пару «тридцатьчетвёрок» иприкончит гадов.

Но Шестаков ждал данных своей разведки. Из темноты вынырнул лёгкий танк Т-70, из него выпрыгнул младший лейтенант и доложил:

— Кроме этой группы, фрицев поблизости не видно.

— Гриша, — обратился комбат к Калугину, — остаёшься за меня, а мы с младшим лейтенантом перехватим немцев.

Когда оба танка на скорости двинулись наперерез уходящему отряду, там уже снова начался бой. Восемнадцатилетний десантник Иван Земцов тоже вначале не рискнул открыть огонь. Затем не выдержал. Из горящего танка несло запахом жженых тел, а мимо него торопливо шагали немецкие пулемётчики, прикрывающие отряд.

Возбуждённые удачным прорывом, двое солдат во главе с рослым фельдфебелем что-то обсуждали. На секунду остановились возле «тридцатьчетвёрки» иразглядели механика-водителя рядом с телом погибшего командира.

— Эй, русский, вылезай, — направив на механика ствол пулемёта, окликнул его фельдфебель. — Твоё место в танке, а ты зарылся в снег.

Двое немцев подбежали к сержанту и, подталкивая прикладами, подвели к фельдфебелю.

— Сколько у вас «панцеров»? — спросил он.

— Не понимаю…

Немец ударил его штыком в ногу.

— Теперь понимаешь?

— Десять… десять танков.

Но времени для допроса не оставалось, и фельдфебель приказал помощникам:

— Бросьте его поближе к огню, пусть немного погреется.

Красноармеец Ваня Земцов не мог поверить, что товарища сейчас сожгут живьём. Освещённое бликами огня лицо рослого фельдфебеля казалось жутким видением — он то улыбался, то тень пересекала рот, и тогда оскал делался страшным, словно у мертвеца.

Кричал механик-водитель, которого кололи штыками, подталкивая в клубящееся пламя. Он хватался изрезанными пальцами за лезвия, ощущая нестерпимый жар горящей солярки. Ване Земцову не приходилось до сегодняшнего дня убивать врагов, он был призван в армию всего пару месяцев назад.

— Фашисты, суки! Вы что делаете?

Матерясь и что-то бессвязно выкрикивая, Земцов стрелял в фельдфебеля. Автомат бился в его руках, но пули летели вразброс. Жуткое лицо повернулось в сторону десантника, ствол пулемёта приподнялся. Лязгнул затвор, в диске ППШ закончились патроны. Иван Земцов на секунду растерялся.

Фельдфебель сделал шаг, второй и опустился на колени — пуля пробила ему грудь. Оба помощника бросили механика на снег и пятились прочь от русского призрака, такого же громадного и страшного, как их фельдфебель. Земцов выдернул винтовку из рук одного из солдат и ударил его штыком в живот. Второй немец исчез в темноте. Ваня ринулся было за ним, но его позвал механик, пытавшийся отползти от горевшего танка. Он стонал от боли, на нём тлела телогрейка, дымились сапоги.

— Помоги, браток, пока совсем не испёкся. Ноги отказали, и руки штыками изрезаны.

К ним на скорости приближались два танка. Из «тридцатьчетвёрки» их окликнул Шестаков:

— Живые есть?

— Мы с десантником уцелели, — отозвался механик. — Остальной экипаж погиб и второй десантник тоже.

— А Соломин Родион?

— Погиб он, товарищ капитан. Вон тело лежит, курткой накрытое. Ногу почти напрочь оторвало.

— Ладно… оставайтесь пока здесь. Я вызову фельдшера.

— Поскорее бы. У меня тоже нога перебита. А мы тут повоевали маленько, с пяток фрицев ухлопали.

Когда оба танка умчались, десантник Земцов огрызнулся.

— Ты что ли воевал? Ни одного выстрела не сделал, в снегу весь бой прятался.

— Я раненого спасал, да и какая разница, кто фрицев пострелял! — разглядывая окровавленные руки, проговорил механик. — Сейчас им комбат покажет! Перевязывай, чего смотришь! Не видишь, что кровь течёт?